Везде
«Two Months in Czechoslovakia»: P.G. Bogatyrev’s Trip in the Autumn of 1960
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
«Two Months in Czechoslovakia»: P.G. Bogatyrev’s Trip in the Autumn of 1960
Annotation
PII
S0869544X0028775-5-1
DOI
10.31857/S0869544X0028775-5
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Victoria Gruzdinskaya 
ORCID: 0000-0002-9533-9861
Occupation: Research Fellow
Affiliation: Institute of World History RAS
Address: Russian Federation,
Edition
Issue 6
Pages
106-123
Abstract

The article is devoted to the analysis of the report on the business trip abroad by Soviet ethnographer and folklorist P.G. Bogatyrev. This trip took place in Czechoslovakia in 1960.  Researchers have a high demand for biography of P.G. Bogatyrev, however the trip in Czechoslovakia remained beyond their attention. This visit in 1960 was not only an important episode in the Bogatyrev's biography. For 20 years he hasn't been to Czechoslovakia, the country that had given him so much scientifically and personally. This trip was eventful and productive for the development of his academic contacts with Czechoslovak scientists. The opportunity to travel abroad is an evidence of a change in the attitude of the authorities towards P.G. Bogatyrev. During this trip he visited universities, museums, and scientific institutes of Prague, Bratislava, Brno, and Martin. Personal meetings of P.G. Bogatyrev with his Czech and Slovak colleagues were of great importance for the development of academic relations between the two countries. The archival report of the Bogatyrev’s visit is also attached.

Keywords
P.G. Bogatyrev, Soviet science, Soviet-Czechoslovak scientific relations, foreign scientific missions, folklore studies, Slavic folklore.
Acknowledgment
The article was prepared with the financial support of the Russian Science Foundation, project No. 20-78-10053 «Soviet-Czechoslovak scientific communications in the 1948-1991: transfer of ideas and social practicies».
Received
22.11.2023
Date of publication
10.04.2024
Number of purchasers
3
Views
594
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
Additional services access
Additional services for the article
Services benefits
100 RUB / 1.0 SU
Additional services for all issues for 2023
Services benefits
4590 RUB / 91.0 SU
1 В исследовательской литературе наблюдается устойчивый интерес к творчеству лингвиста, фольклориста, этнографа Петра Григорьевича Богатырева (1893–1971), что, безусловно, соответствует величине его научного вклада, контрастирующей с прижизненной официальной недооцененностью. Появляются работы о нем и в России, и за рубежом [Баран, Душечкина 1997; Глошкова 2012; Гусев 1994; Петр Григорьевич Богатырев: воспоминания 2002; Робинсон, Досталь 1994; Самоделова 2016; Сорокина 2022; Сорокина 1994; Толстой 1994; Топорков 2023; Функционально-структуральный метод П.Г. Богатырева 2015; Kopřivová 2004; Trautmann-Waller 2010; Vrhel 2007]. Тем не менее, многие факты и аспекты научной биографии Богатырева требуют уточнения и прояснения. К таковым, в частности, относится его многолетнее взаимодействие и сотрудничество с коллегами из Чехословакии. Культура и наука этой страны теснейшим образом вплетены в интеллектуальную и личную биографию П.Г. Богатырева.
2 С середины 1950-х годов возросло количество зарубежных поездок советских ученых (большинство из них направлялось как раз в социалистические страны). Отныне на получение командировок претендовали не только «генералы» (официальные лица) советской науки (например, Б.Д. Греков, А.М. Панкратова), но и начинающие исследователи. Так, два летних месяца в 1958 г. в Чехословакии провел аспирант Института славяноведения АН СССР Ю.В. Богданов1, а двумя годами ранее (1956) молодой кандидат наук В.В. Марьина прошла месячную стажировку в словацких архивах и библиотеках2. Однако маститый ученый П.Г. Богатырев получил возможность выехать за рубеж для научной работы лишь осенью 1960 г. – в Чехословакию. В поездке его сопровождала супруга, что было редким явлением того времени и свидетельствовало о высоком административном или научном статусе ученого. В случае с П.Г. Богатыревым, положение которого в советской научной иерархии оставалось по крайней мере непонятным и явно не соответствовало его ученым заслугам, возможно, оказался определяющим внешний фактор. Можно предположить, что на поездке исследователя вместе с супругой мог настоять кто-то из чехословацких коллег. Например, так сложилось командировка в 1946 г. в Чехословакию историка А.Л. Сидорова, который, не будучи на вершине научного Олимпа, получил разрешение выехать вместе с семьей. Ему покровительствовал министр народного просвещения Чехословацкой республики Зденек Неедлы3. Вопрос, кто помогал супругам Богатыревым и помогал ли, пока остается открытым. Доступные источники не позволяют ответить на него.
1. АРАН. Ф. 1965. Оп.1. Д. 210. Л. 27– 31.

2. АРАН. Ф. 1965. Оп.1. Д. 174. Л. 20–21.

3. ГА РФ. Ф. Р–5283. Оп. 22. Д. 11. Л. 1.
3 Тем не менее важность изучения данной поездки вызвана не только стремлением восполнить пробелы в научной биографии Богатырева, но и тем, какое значение она имела для развития советско-чехословацких связей в области этнографии и фольклористики.
4 П.Г. Богатырев приобщился к исследовательской работе еще на студенческой скамье. Именно тогда он впервые выехал «в поля» с целью сбора сказок и других форм устного народного творчества. В 1915–1916 гг. состоялись его первые экспедиции по Московской губернии. В это же время вместе со студенческим товарищем Р.О. Якобсоном он организовал Лингвистический кружок при Московском университете. После окончания университетского курса в 1918 г. Богатырев несколько лет работал в Саратовском университете. В 1922 г. он получил должность референта и переводчика при советском посольстве в Чехословакии, где прожил вплоть до начала 1940 г. Начавшаяся мировая война и немецкая оккупация вынудили П.Г. Богатырева вернуться в СССР. За годы, проведенные в Чехословакии, ученому удалось достичь немалых творческих успехов. В частности, в первой половине 1920-х годов Петр Григорьевич переводил на русский язык роман Я. Гашека «Похождения бравого солдата Швейка», собирал фольклор в чешских, словацких и закарпатско-украинских деревнях, особое внимание уделив истории народного театра. В 1926 г. Богатырев включился в работу Пражского лингвистического кружка, неформального объединения филологов, прежде всего лингвистов, занимавшихся разработкой структуралистского метода. Также в межвоенный период Богатырев преподавал в Братиславском университете. Со знакомыми и друзьями чехословацкого периода Петр Григорьевич поддерживал связь, причем сохранившиеся в личном фонде ученого письма датируются второй половиной 1950-х годов и, возможно, в это время были восстановлены разорванные войной контакты.
5 После возращения в СССР П.Г. Богатырев работал в Московском институте философии, литературы и истории (МИФЛИ), впоследствии объединенного с МГУ. В 1943 г. ученый возглавил сектор фольклора в Институте этнографии АН СССР. В годы борьбы с космополитизмом и буржуазным объективизмом подвергся критике и был уволен из столичных научных и образовательных учреждений и переведен в Воронежский университет. В 1952–1958 гг. он там преподавал на филологическом факультете [Ботникова 2008]. В 1958 г. получил место старшего научного сотрудника в Институте мировой литературы АН СССР, где проработал до 1963 г. В 1964 г. вернулся в МГУ. За сухим перечислением основных вех жизненного пути ученого стоит глубокая личная и семейная трагедия. Речь идет не просто о «ссылке в Воронеж». В годы сталинских чисток в конце 1940-х – начале 1950-х годов серьезно пострадал сын Петра Григорьевича – Константин Петрович Богатырев (1925–1976), впоследствии филолог-германист и поэт-переводчик, получивший известность прежде всего совершенными переводами стихов Р.М. Рильке. В 1951 г. его, третьекурсника филологического факультета МГУ, фронтовика, обвинили в организации государственного переворота и приговорили к смертной казни, которую впоследствии заменили длительным тюремным заключением. В 1956 г. К.П. Богатырев был реабилитирован и вернулся в Москву. Ссылка не прошла бесследно и сказалась и на характере Константина Петровича, и на его отношении к советской власти. Что зафиксировано в том числе в воспоминаниях чехословацкого филолога, потомка русских эмигрантов, Владимира Ивановича Крестовского. Зимой 1967 г. он приезжал в Москву по научным делам и зашел в гости к Богатыревым. Отец и сын Богатыревы с нескрываемым интересом расспрашивали его о реформах в Чехословакии, о начавшемся строительстве «социализма с человеческим лицом». Супруга Петра Григорьевича – Тамара Юльевна – выразила сомнения в успехе преобразований, заметив: «Что вы, дорогие мои. Вы забыли, где вы живете? Разве позволит КПСС какому-либо из сателлитных государств строить “свой социализм”? Вы забыли, чем это кончилось в Венгрии?» [Петр Григорьевич Богатырев: воспоминания, 55]. После этих слов Константин Петрович так взорвался «по поводу этой “самой всесильнойˮ КПСС», что его трудно было успокоить [Там же, 56].
6 Несмотря на либерализацию интеллектуальной и общественной жизни в годы хрущевской оттепели, положение П.Г. Богатырева оставалось нестабильным вплоть до 1958 г. Переломным моментом стал IV Международный съезд славистов в сентябре 1958 г. В Москве собрались видные слависты из 27 стран – Р.О. Якобсон, А. Белич, А. Стендер-Петерсен, А. Мазон, В. Эджертон, Э. Хилл и др. Их обеспокоило, что в день открытия съезда среди участников не было П.Г. Богатырева. Как выяснилось позже, его в эти дни отправили в командировку в Ленинград – по настоянию дирекции ИМЛИ, считавшей нежелательными контакты Богатырева с западными учеными. Американский славист В. Эджертон потребовал у возглавлявшего оргкомитет академика В.В. Виноградова объяснений, почему отсутствует ученый мировой величины Богатырев, и пригрозил поднять скандал, если не получит ответ [Робинсон, Досталь 1994, 70–71]. На следующий день после разговора Петр Григорьевич уже был в Москве. Съезд подарил ему не только радость научного общения, но и долгожданную встречу с друзьями молодости – Р.О. Якобсоном, А.В. Исаченко, Я. Мукаржовским и др.
7 Новая встреча П.Г. Богатырева с родиной солдата Швейка состоялась спустя долгих двадцать лет после отъезда – в 1960 г. В отличие от последующих командировок в Чехословакию, в 1968 и 1969 гг., об этой поездке осталось не так много свидетельств. В частности, чешский литературовед Ярослав Колар, будучи по совместительству референтом зарубежного отдела Чехословацкой АН, поддерживал Петра Григорьевича в этой поездке, оказывая разного рода организационную помощь, в том числе и в таком личном деле, как поиск довоенных друзей/знакомых. Он оставил красочные воспоминания о теплой встрече П.Г. Богатырева с давним другом, поэтом Лацо Новомесским (который незадолго до того был освобожден из тюрьмы): «Как только я увидел в глазах обоих слезы, то тут же исчез, понимая, что слез может быть еще больше, и им свидетель не нужен» [Петр Григорьевич Богатырев: воспоминания, 32]. Во время командировки 1960 г. Петр Григорьевич увиделся со многими давними коллегами и приятелями, познакомился с чехословацкими учеными нового поколения. Количество имен, учреждений, упомянутых в написанном им отчете, впечатляет. Петр Григорьевич побывал в академических институтах, университетах, музеях и архивах Праги, Брно, Братиславы, Мартина.
8 Ниже приведен текст отчета, который ученый назвал «Два месяца в Чехословакии» и который сохранился в его личном фонде в Архиве РАН (Ф. 1691. Оп. 1. Д. 213). Данный документ выделяется из многих подобных документов стилем. Это не бюрократическое формализованное описание увиденного. Речь идет о деликатном и детальном рассказе ученого, погрузившегося во все тонкости интеллектуальной жизни и научных поисков чехословацких этнографов и лингвистов. Отчет написан Богатыревым после возвращения в Москву, при его подготовке использовались путевые заметки, которые ученый делал в отдельной тетради4. Вернувшись домой, чета Богатыревых столкнулась с болезнью супруги. Об этом Петр Григорьевич сообщил в письме Й. Гораку. «Мы хотели поблагодарить Вас за теплый и сердечный прием, оказанный нам в Чехословакии, – написал Петр Григорьевич, – сразу по приезде в Москву, но, к сожалению, не могли исполнить наше намерение. Тамара Юльевна на четвертый день после нашего возвращения в Москву заболела и была отправлена в больницу на операцию. Там она пролежала три недели. Теперь она уже дома и чувствует себя хорошо. Все это выбило меня из колеи»5.
4. АРАН. Ф.1651. Оп. 1. Д. 211.

5. MÚA AV ČR. Fond Jiří Horák. Kart. 5. Č. 157.
9 Отчет «Две месяца в Чехословакии» публикуется в соответствии с современными правилами правописания с сохранением авторских помет, которые оговорены в примечаниях. В квадратных скобках расшифрованы сокращения. Публикация сопровождается научным комментарием.
10 Два месяца в Чехословакии6
6. Название документа принадлежит П.Г. Богатыреву.
11 Отправляясь осенью 1960 г. в Чехословакию, я поставил главной целью моей поездки дополнить новыми материалами начатые мною работы, а главное – продискутировать в чехословацких научных обществах и с отдельными специалистами некоторые проблемы, затронутые в этих работах. С собой я захватил несколько моих подготовляемых к печати работ по литературоведению и фольклористике: Воспоминания словацкого врача Альберта Шкарвана о Л.Н. Толстом; Сравнительное изучение народного изобразительного и народного словенского искусства; Создание образа благородного разбойника в словацком фольклоре XVIII в.; Язык славянской народной песни; Изучение современного фольклора в Чехословакии; Роман Марии Майеровой «Сирена» и изучение рабочего фольклора; Художественные средства рабочего анекдота; Стиль и язык романа Я. Гашека «Швейк».
12 Однако, посещая научные заседания чехословацких институтов и принимая участия в беседах и дискуссиях на этих заседаниях, я касался и других тем, помимо ранее мною намеченных в Москве. Интересовался я также, насколько позволяло это время, отдельными проблемами, которые разрабатываются в институтах литературоведения и фольклористики7.
7. Предложение зачеркнуто автором.
13 Понятно, что эти заметки о моем пребывании в Чехословакии ни в коей мере не могут претендовать на полноту обзора состояния литературоведения и фольклористики в Чехословакии.
14 В Праге первым научным заседанием, которое я посетил, было заседание Института чешского языка Чехословацкой академии наук, возглавляемого ак[адемиком] Б. Гавранеком8. На повестке заседания стояло выступление известного чешского писателя, народного художника Карела Нового9 о его работе над языком художественных произведений. В беседе сотрудники Института буквально забрасывали писателя вопросами, а он охотно вводил их в лабораторию своего творчества. Писатель рассказал о том, что в работе над его произведениями значительную роль сыграли журналы, посвященные изучению чешского языка «Наша речь» и «Слово и словесность»10, которые он систематически выписывал и читал. Вспомнилась и благотворная работа Пражского лингвистического кружка11 и редакции журнала «Слово и словесность», привлекавших чешских писателей к участию в основной работе. На заседании разговор невольно перешел к работе над языком литературных произведений близкого друга К. Нового замечательного чешского прозаика Владислава Ванчуры12. Поднимались здесь и другие вопросы: вопрос о переделках отдельных произведений для передач по радио, иногда искажающих при сокращении композицию произведения, а также вопрос о том, является ли последняя редакция писателя всегда лучшей и т.д. Председательствовавший на этом заседании ак[адемик] Б. Гавранек принимал активное участие в этой интересной беседе лингвистов с писателем. Беседа была, несомненно, необычайно плодотворной и для писателей, и для изучающих его творчество литературоведов и лингвистов.
8. Гавранек Богуслав (1893–1978) – чехословацкий филолог-славист, профессор, один из основателей современной стилистики. В конце 1920-х – 1930-е годы преподавал в университете Масарика в Брно. В 1930-е годы возглавлял Общество дружбы с СССР в Брно. После войны работал в Карловом университете. В 1946–1965 гг. возглавлял Институт чешского языка Чешской академии наук и искусств (с 1952 г. – Чехословацкой академии наук).

9. Новый Карел (1890–1980) – официозный чехословацкий писатель и журналист. В первой половине 1950-х годов он был главным редактором Государственного книгоиздательства. С 1956 г. сосредоточился только на писательской деятельности.

10. Упоминаются ведущие филологические журналы, выходившие в Чехословакии. Издание журнала «Наша речь» (Naše řeč) началось в 1916 г. В 1935 г. стали выпускать «Слово и словесность» (Slovo a slovesnost). В организации и работе изданий принимали активное участие ведущие чехословацкие филологи, например, Б. Гавранек.

11. Пражский лингвистический кружок был основан в кафе «Дерби» в 1920-е годы в Праге, где также проходили встречи в первые годы его существования. В межвоенный период развитие кружка было связано с деятельностью В. Матезиуса, С.И. Карцевского, Б. Гавранека, Р.О. Якобсона и др. Также в его состав входил П.Г. Богатырев. Пражский лингвистический кружок прекратил свою работу после немецкой оккупации Чехословакии в 1939 г. После окончания войны его деятельность была возобновлена, но ненадолго. В 1952 г. на волне советизации чехословацкой науки неформальные объединения ученых прекратили свое существование.

12. Ванчура Владислав (1891–1942) – чехословацкий писатель, драматург.
15 С докладом о языке народной песни в его отношении к разговорной речи диалекта я выступил в Пражском лингвистическом обществе. На заседании, происходившем под председательством проф[ессора] К. Горалека13, присутствовали и лингвисты, и фольклористы: ак[адемик] Б. Гавранек, Скаличка14, Трост15, Дворжак16, Климова17 и др. Во время дискуссии был высказан ряд мыслей интересных и полезных для начатой мною работы.
13. Горалек Карел (1908–1992) – чехословацкий филолог, профессор, член-корреспондент Чехословацкой АН (1956). В 1951–1971 гг. возглавлял кафедру славистики на Философском факультете Карлова университета. В 1972–1978 гг. – директор Института чешского языка Чехословацкой АН.

14. Скаличка Владимир (1909–1991) – чехословацкий филолог, специалист по финно-угорским языкам, профессор, член-корреспондент Чехословацкой АН (1962). Один из учеников В. Матезиуса. Участвовал в работе Пражского лингвистического кружка. С 1946 г. преподавал на Философском факультете Карлова университета.

15. Трост Павел (1907–1987) – чехословацкий филолог, литературовед, профессор. В 1920–1930-е годы входил в Пражский лингвистический кружок. С 1956 г. преподавал на философском факультете Карлова университета.

16. Дворжак Эмиль (1925–1983) – чехословацкий филолог.

17. Возможно, речь идет о Дагмар Климовой. См. прим. № 31.
16 На тему о языке песни я много беседовал с сотрудником Института языкознания Словацкой академии наук Яном Оравцом18, опубликовавшим интересную статью «Язык народной песни и норма диалекта». Беседы с Оравцом на тему о народной песне мне были особенно интересны и полезны, так как в его лице я нашел и лингвиста, и музыковеда: Оравец окончил Словацкую консерваторию по классу пения и собирал песни по заданиям Института музыковедения Словацкой академии наук.
18. Оравец Ян (1922–1986) – чехословацкий языковед. В 1953–1966 гг. работал в Институте словацкого языка Словацкой АН.
17 Эта тема показалась весьма актуальной фольклористу и лингвисту, научному сотруднику Силезского института при Чехословацкой академии наук – А. Сатке19. У нас возникла мысль о создании сборника, посвященного изучению языка народной песни, в котором приняли бы участие лингвисты и фольклористы, исследующие язык песни славянских народов.
19. Сатке Антонин (1920 – 2008) – чехословацкий филолог.
18 Во время беседы с сотрудниками Института литературы Чехословацкой академии наук, возглавляемого ак[адемиком] Я. Мукаржовским20, я коснулся вопроса о специфических чертах словесного народного искусства в сравнении со специфическими чертами других видов народного искусства: в области слова и музыки, изобразительного народного искусства, хореографического искусства и т.п. Далее мною был затронут вопрос о литературе и фольклоре. Я указал на ту роль, которую сыграл и, по-моему, еще играет роман Марии Майеровой21 «Сирена» при изучении рабочего фольклора. Затем мною было сделано несколько замечаний об изучении художественных средств в рабочем анекдоте, о языке и стиле романа Я. Гашека «Швейк»22.
20. Мукаржовский Ян (1891–1975) – чехословацкий литературовед, профессор, академик Чехословацкой АН. В 1951–1962 гг. возглавлял Институт чешского языка Чехословацкой АН. Активный участник Пражского лингвистического кружка. После установления коммунистического режима в 1948 г. отказался от структуралистского подхода в исследованиях, заявив о его несовместимости с марксизмом.

21. Майерова Мария (1882–1967) – чешская писательница. В 1920-е годы входила в Чехословацкую коммунистическую партию, из которой была исключена в 1929 г. из-за критики К. Готвальда («Манифест семи»). В 1945 г. принята в КПЧ повторно. После переворота 1948 г. стала одной из видных фигур культурной жизни Чехословакии.

22. В 1929 г. вышло русскоязычное издание романа чешского писателя Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка», перевод подготовил П.Г. Богатырев.
19 После моего выступления развернулась интересная дискуссия по затронутым мною вопросам, в которой принял участие также ак[адемик] Я. Мукаржовский, председательствовавший на этом заседании.
20 Большое впечатление произвел на меня «Музей национальной литературы» при Институте литературы Чехословацкой академии наук23. Расположенный в многочисленных залах бывшего Страговского монастыря. Само здание Страговского монастыря, памятник многовековой чешской культуры, представляет большой интерес. Реставрация этого здания и археологические раскопки во дворе монастыря вскрыли части построек еще романского стиля. В этом здании отражены также готика и барокко.
23. Музей национальной литературы был учрежден в 1952 г.
21 Одним из преимуществ «Музея национальной литературы» по сравнению с другими литературными музеями является большая площадь, занимаемая им: в музее 33 зала общей площадью в 3 055 кв[адратных] м[етра]. Работники музея имеют возможность показать не только книжные и рукописные памятники литературы, но и произведения других видов искусств, органически связанные с литературой. Так, в залах, отведенных древней чешской литературе, достаточно полно и ярко показаны образцы древнего чешского изобразительного искусства: иконы, миниатюры и др., а также в макетах и фотоснимках памятники древней чешской архитектуры. Посетитель получает представление не только о литературном процессе, но и о всей культуре того времени, когда создавались эти литературные памятники. Осматривая залы, отведенные гуситской эпохе, вы получаете представление не только о литературных произведениях этого времени, но и о всей гуситской эпохе. В отделе драматургии XIX в. рядом с печатными и рукописными пьесами для кукольного театра выставлены старые куклы народного чешского театра. Особые залы отведены не только различным периодам и направлениям чешской литературы, но и отдельным выдающимся писателям. Большое впечатление оставляет зал, посвященный творчеству Божены Немцовой24.
24. Немцова Божена (1820–1862) – писательница, классик чешской литературы.
22 Директор музея Я. Вацлавкова и сотрудники музея заботливо пекутся о своем детище и все время работают над улучшением уже ныне прекрасных экспозиций.
23 Музей национальной литературы – большая достопримечательность современной Праги, единственный в своем роде литературный музей Европы25.
25. П.Г. Богатырев дает ссылку на работу: «Подробнее от этом музее см. В.Д. Кузьмина “Три музея Праги”. Сборник статей по музеям зарубежных стран. М., 1960. Стр. 60– 69».
24 Во время моего пребывания в Чехословакии я имел возможность познакомиться с деятельностью институтов по этнографии, фольклору и народной музыке, с работами и планами работ научных сотрудников институтов. Директор Института этнографии и фольклористики Чехословацкой академии наук ак[адемик] Ю. Горак26 ознакомил меня с богатейшей картотекой по этнографии, хранящейся в руководимом им Институте.
26. Горак Иржи (1884–1975) – чехословацкий этнограф, фольклорист, филолог, академик Чехословацкой АН (1956). В СССР его на русский манер именовали Юрий Осипович Горак. Знаком с П.Г. Богатыревым с 1920-х годов. В межвоенный период был директором Государственного института народной песни, председателем Чехословацкого этнографического общества. В 1945–1948 гг. ‒ посол Чехословакии в СССР. После возращения в Прагу преподавал в Карловом университете. В 1956–1963 гг. возглавлял Институт этнографии и фольклористики Чехословацкой АН.
25 В брненском кабинете этнографии и фольклористики Чехословацкой академии наук хранится богатая картотека по народной песне Моравии и Силезии.
26 Следует отметить, что во всех институтах Чехословакии, занимающихся изучением народной песни, словесный текст изучается в неразрывной связи с мелодией. Научные издания народных песен, как правило, к словесному тексту прилагают ноты. В трудах исследователей народной музыки фольклорист-словесник находит богатый словесный песенный материал. При записях песен и их печатании сохраняются диалектные черты чешских и словацких говоров, что также сильно облегчает исследование художественных средств в народной песне.
27 Большую работу по собиранию и изданию сборников словацких народных песен ведет Отделение музыкальной фольклористики Института музыковедения Словацкой академии наук в Братиславе. Здесь вышли три больших тома народной словацкой песни. В процессе издания песен вырабатываются новые принципы их классификации. Большим событием в музыкальной фольклористике является издание этим отделением капитального труда известного венгерского композитора, а также собирателя и исследователя народной музыки Бэла Бартока «Словацкие народные песни»27. Труд этот не только ценнейший материал для фольклориста, он многое раскрывает в творчестве современного великого композитора Бэла Бартока.
27. Барток Бела (1881–1945) – великий венгерский композитор, признанный классик ХХ в. Сноска П.Г. Богатырева: Slovenské l'udové piesne. Zapisal a hudobne zatriedil Béla Bartók. I. Zväzok. Vydavatel'stvo Slovenskej akadémie vied. Bratislava. 1959.
28 Следует отметить, что в творчестве современных словацких композиторов, как Е. Сухонь Ян Циккер, и другие мелодии народной словацкой песни оказывают сильное влияние, что видно и на операх Е. Сухоня «Святополк» и «Водоворот»28, и на операх Яна Циккера «Яношик», «Баязид» 29.
28. Сухонь Эуген (1908–1993) – словацкий композитор, автор опер «Водоворот» (1940-е годы) и «Святоплук» (1950-е годы).

29. Циккер Ян (1911–1989) – словацкий композитор, создатель опер «Яношик» (1950–1953 гг.), «Бег Баязид» (1957 г.).
29 Большую ценность представляют издания народных песен, выпускаемые Институтом этнографии и фольклористики Чехословацкой академии наук, в частности ее Брненском кабинетом этнографии и фольклористики.
30 Известные знатоки словацкой народной песни литературовед и фольклорист ак[адемик] Ю. Горак и заслуженный музыковед К. Плицка30 в настоящее время готовят к печати большой сборник разбойничьих песен.
30. Плицка Карел (1894–1987) – чехословацкий этнограф, фольклорист, автор документальных фильмов. В 1920–1930-е годы занимался собирательством народных песен.
31 Отделение музыкальной фольклористики Института музыковедения Словацкой академии наук и студенты Братиславского университета под руководством д[окто]ра А. Мелихерчика31 ведут большую собирательскую работу по записи народных песен и их мелодий восточной Словакии, где рядом с записью словацких песен большое внимание уделяется записи украинских песен.
31. Мелихерчик Андрей (1917–1966) – чехословацкий фольклорист, этнограф, профессор.
32 Отделение музыкальной фольклористики при Институте музыковедения Словацкой академии наук в Братиславе собирает ценный и интересный материал по народной хореографии. Материал этот фиксируется на пленках звукового кино. Для наших украинских фольклористов несомненный интерес представляют киносъемки танцев украинцев, живущих в восточной Словакии, а также их соседей словаков. Уже теперь эти фильмы позволяют решить вопрос о взаимовлиянии двух соседних славянских народов в области хореографии.
33 Изучению народных танцев значительное внимание уделяют и чешские фольклористические институты Праги и Брно.
34 Чешские и словацкие фольклористы много работают над изучением современного фольклора. Под современным фольклором чехословацкие ученые обычно понимают как традиционные фольклорные произведения, бытующие еще и поныне, так и произведения, вновь созданные в наше время. О своих интересных наблюдениях над современным чешским фольклором рассказал мне научный сотрудник Брненского кабинета этнографии и фольклористики О. Сироватка32.
32. Сироватка Ольдржих (1925–1992) – чехословацкий фольклорист и этнограф. В 1949 г. окончил Масариков университет в Брно. В 1953 г. поступил на службу в Брненский филиал Института этнографии и фольклористики Чехословацкой АН. В 1960 г. он возглавил отдел фольклористики. В 1967 г. стал профессором Брненского университета.
35 О состоянии традиционного фольклора много интересных сведений дали повторные записи фольклора в тех местах, где он 50–100 лет тому назад жил полной жизнью. Теперь там иногда от традиционного фольклора остались только фрагменты, упрощенные и спутанные произведения. Из традиционных сказок крепче держатся сказки и рассказы юмористического характера. Живут еще исторические и местные легенды, в которые, правда, не всегда верят, но интерес, к которым еще сохранился.
36 К интересным выводам привели О. Сироватку исследования анекдотов, которые получили широкое распространение во время Второй мировой войны. Тогда актуализировались старые анекдоты, приспосабливаясь к текущим событиям, и создавались новые анекдоты. Хотя иногда эти анекдоты звучали, как анекдоты висельника, все же юмористическое отношение, проявленное в анекдотах о трагических событиях во время войны, по мнению, О. Сироватки помогали чешскому народу переносить тяжелые испытания и сохранить жизненную энергию33. «Без преувеличения можно сказать, – утверждает Сироватка, – что чешские анекдоты периода последней войны являются одним из лучших созданий чешской сатиры». Эти анекдоты населения черпали не из книг, а из устной традиции.
33. Предложение зачеркнуто П.Г. Богатыревым.
37 В Праге большое внимание собиранию целых тетрадей с записями анекдотов о последней войне уделяет известный чешский исследователь рабочей песни д[окто]р В. Карбусицкий34.
34. Карбусицкий Владимир (1925–2002) – чехословацкий музыковед, фольклорист. В годы немецкой оккупации был депортирован в Гамбург. После войны окончил Карлов университет и поступил на работу в Институт этнографии и фольклористики Чехословацкой АН. В 1969 г., после подавления Пражской весны, эмигрировал в ФРГ.
38 Студенческие фольклорные экспедиции Словацкого университета под руководством д[окто]р А. Мелихерчика собрали значительный материал в Восточной Словакии, как у словаков, так и у украинцев. Этот материал позволил д[окто]ру А. Мелихерчику сделать интересные наблюдения над изменением в наше время как словесного текста традиционной песни, так и ее мелодии. Изучает А. Мелихерчик и словацкий партизанский фольклор времени последней войны.
39 Партизанским фольклором занимается сотрудник Словацкой Матицы в г. Мартине М. Гуска, который стремится установить периодизацию в развитии словацкой партизанской песни.
40 Очень интересной была моя беседа об изучении современного чешского фольклора с пражскими исследователями и собирателями этого фольклора В. Карбусицким и Дагмар Климовой35. Они обратили мое внимание на своеобразное бытование в наше время в Чехии рассказывания народных сказок, рассказов и анекдотов. Рассказывают сказки, анекдоты и т.п. и в домашней обстановке, и на вечерах в сельских клубах. Рассказчиками выступают и сами крестьяне, и сельская интеллигенция: учителя, студенты и др. При этом иногда наибольшим успехом пользуются рассказчики из сельской интеллигенции. В 1958 г. появился сборник таких рассказов ныне бытующих сказок, рассказов, анекдотов и т.п., составленный Д. Палатовой36.
35. Климова Дагмар (1926–2012) – филолог-фольклорист, этнограф. В 1954–1983 гг. работала в Институте этнографии и фольклористики Чехословацкой АН.

36. П.Г. Богатыревым дано библиографическое описание сборника: Povídky lidových vypravěčů z Čech, Moravy a Slezska zaznamenané v letech 1945–1954. Uspořadala Dagmar Palátová. Orbis, Praha, 1958.
41 В Праге мною были прочитаны в Этнографическом обществе под председательством ак[адемика] Ю. Горка два доклада. Первый доклад был посвящен вопросу определения путем сравнения специфических черт народного словесного творчества и специфических черт народного изобразительного и хореографического искусства. Путем сравнения, с одной стороны, произведений народной словесности (легенд и песен об Яношике37, обрядовой поэзии зимнего и весеннего цикла) и, с другой стороны, народного изобразительного искусства (картинок на стекле, изделий из теста – «скульптуры из теста» и др.), а также путем сравнения произведений народной словесности с народными танцами я попытался выявить характерные черты различных видов народного искусства.
37. Яношик Юрай (1688–1713) – герой словацкого, польского фольклора, разбойник, прославившийся добрыми делами, восточноевропейский Робин Гуд.
42 Особенно полезны были мне высказывания участников дискуссии, последовавшей после моего доклада, о картинках на стекле. Вопрос о картинках на стекле, как подлинном народном словацком и чешском искусстве во время моего пребывания в Чехословакии был актуален, так как в это время шла дискуссия по отдельным положениям книги профессора Иосифа Выдры «Живопись на стекле»38. О картинках на стекле я много беседовал со знатоками этого особого вида народного искусства и в Брно, и в Братиславе, и в Мартине. Так в дискуссии после моего доклада в Институте этнографии Словацкой академии наук в Братиславе был поднят вопрос о месте, занимаемом картинками на стекле, как подлинно народном изобразительном искусстве, о картинках на стекле как пассивно-коллективном творчестве, о роли потребителя в производстве этого вида искусства, о способах распространения картинок на стекле в Словакии (продажа на ярмарках и разносчиками по домам).
38. Выдра Иосиф (1884–1959) – этнограф, профессор. П.Г. Богатырев в сноске указал, о какой книге идет речь: Josef Vydra. Die Hinterglasmalerei.Volkskunst aus tschechoslowakischen Sammlungen. Photos Alexander Paul. Prag. Artia. 1957.
43 С профессором эстетики Пражского Карловского39 университета Сихра40 я беседовал о важности и актуальности вопроса о выявлении в каждом отдельном виде искусства его специфики. Проф[ессор] Сихра в настоящее время ведет исследование по выявлению специфики различных видов профессионального искусства. Мною был собран значительный иконографический материал о словацких и польских картинках на стекле с изображением Яношика и его дружины. В Чехословакии я имел возможность пересмотреть многие картинки на стекле на эту тему, хранящиеся в Пражском этнографическом музее, в Братиславском отделе словацкого музея и в Национальном словацком музее в Мартине. Образ разбойника нашел отображение и в других видах народного, а также полупрофессионального изобразительного искусства последних лет. Заведующий этнографическим отделом Словацкого национального музея в Мартине Полонец41 показал мне новые приобретения предметов изобразительного искусства о разбойниках.
39. Так в оригинале.

40. Сихра Антонин (1918–1969) – чехословацкий музыковед, профессор.

41. Информацию о Поланце найти не удалось.
44 Во втором своем выступлении в Пражском Этнографическом обществе я остановился на некоторых основных положениях моего доклада, прочитанного на IV-ом съезде славистов в Москве42. Ввиду того, что многие члены этнографического общества не присутствовали на Международном московском съезде славистов, меня попросили повторить отдельные части моего доклада. В конце своего выступления я остановился на отдельных вопросах, связанных с устными рассказами и легендами о благотворительном словацком разбойнике Яношике, в частности, о роли гиперболы в создании образа благотворительного разбойника в уже позднее время (XVIII в.), о связи гиперболы с представлением о неуязвимости героя, и т.д. Здесь же были мною подняты вопросы о специфике образа героя в различных жанрах одного и того же народа, о перерастании фактографического рассказа о любимом герое в рассказ фантастический, примыкающий то к былинке, то к сказке, и др.
42. С 1 по 10 сентября 1958 г. в Москве прошел Международный съезд славистов. Петр Григорьевич выступал с докладом «Некоторые задачи сравнительного изучения эпоса славянских народов».
45 Необычайно ценны для меня были беседы и дискуссии о моих работах на словацкие темы в Братиславе и в Мартине. В Словакии я попал, так сказать, в самую гущу научных работ на темы, близкие моим нынешним исследованиям. Темы о разбойниках и связанном с ними фольклоре являются актуальными и в Институте этнографии Словацкой академии наук, и в Словацком университете.
46 О разбойничьем, в частности яношковском фольклоре, помимо отдельных статей заведующий кафедрой фольклора в университете д[окто]р А. Мелихерчик напечатал две книги: «Яношиковская традиция в Словакии», Братислава, 195243, и «Юрай Яношик – герой антифеодального сопротивления словацкого народа», Прага, 195644. В настоящее время д[окто]р А. Мелихерчик продолжает работать над исследованием збойницкого фольклора, расширяя и углубляя свои прежние темы. Статьи о разбойниках в Словакии в XVI в. опубликовал историк проф[ессор] А. Гущава45. Научный сотрудник Института этнографии Словацкой академии наук Вера Гашпарикова46 в 1960 г. защитила кандидатскую диссертацию на тему «Образ разбойника Михала Вдовца (действовавшего в 20-х и начале 30-х годов прошлого столетия) в истории и фольклорном творчестве населения Гемерской области (Словакия)».
43. П.Г. Богатырев в сноске привел библиографическое описание издания: A. Melicherčík. Jánošikovska tradícia na Slovensku, Bratislava, 1952.

44. Дана ссылка на книгу П.Г. Богатыревым: Он же. Juraj Jánošík hrdina protifeudálneho odboja slovenského ľudu. Praha. 1956.

45. Гущава Александр (1906–1969) – чехословацкий историк, профессор. С 1948 г. работал в Братиславском университете, где организовал преподавание вспомогательных исторических дисциплин, в том числе и архивоведения.

46. Гашпарикова Вера (1928–2023) – филолог, фольклорист, литературовед. С 1960 г. работала в Институте этнографии Словацкой АН. В 1963 г. участвовала в создании Комиссии по фольклору при Международном комитете славистов, секретарем которой была в 1983–1998 гг.
47 Одновременно со своим выступлением в Братиславских научных институтах я знакомился с богатыми рукописными фондами этих институтов. Здесь хотелось бы с благодарностью вспомнить то чрезвычайное внимание, которое было проявлено к моей работе директором Института этнографии Боженой Филовой47 и всеми сотрудниками этого института. Научная сотрудница В. Гашпарикова отобрала для меня из большого архива фольклора, записанного еще до Второй мировой войны студентами Братиславского университета под руководством чл[ен]–кор[респондента] Чехословацкой академии наук Ф. Вольмана48 – повести и легенды о Яношике и «збойниках». Очень ценный материал по разбойничьим песням был отобран для меня в архиве отделом музыкальной этнографии Института музыковедения Словацкой академии наук.
47. Филова Божена (1926–2020) – фольклорист, этнограф. В 1958–1989 гг. возглавляла Института этнографии Словацкой АН.

48. Вольман Франк (Франтишек) (1888–1969) – литературовед, фольклорист, славист. Входил в Пражский лингвистический кружок. В 1937 г. посетил Советский Союз. В течение 1928–1959 гг., с перерывом на военные годы, преподавал в Масариковом университете в Брно. В 1952 г. был избран член-корреспондентом Чехословацком АН.
48 Помимо собирания фольклорного материала в Словакии я поставил себе задачу собрать дополнительный материал для своей работы «Воспоминания словацкого врача Альберта Шкарвана о Л.Н. Толстом»49.
49. Речь идет о работе, посвященной воспоминаниям словацкого врача А. Шкарвана о Л.Н. Толстом. В конце XIX в. А. Шкарван проникся идеями русского писателя и отказался от службы в австро-венгерской армии, за что был сначала арестован, а затем помещен в клинику для душевнобольных. После освобождения он ненадолго уехал в Россию, а затем вместе с ближайшим соратником Л.Н. Толстого В.Г. Чертковым эмигрировал в Англию. А. Шкарван состоял в переписке с писателем, вел дневник, в котором в том числе сохранились о нем воспоминания. Эти материалы хранятся в Литературном архиве Словацкой матицы в г. Мартине. Внимание П.Г. Богатырева они привлекли в 1936 г., когда по заданию директора Государственного литературного музея в Москве В.Д. Бонч-Бруевича он сделал машинописные копии и фотокопии большинства рукописей А. Шкарвана и писем ему Толстого. В настоящее время эти копии находятся в РГАЛИ (Ф. 47). В 1965 г. была опубликована работа П.Г. Богатырева: Глазами словацкого друга: Дневники и воспоминания Альберта Шкарвана / публ. и пер. со словац. П.Г. Богатырева // Литературное наследство. Т. 75: Толстой и зарубежный мир. Кн. 2. М., 1965. С. 121–166.
49 Материал на тему о Л.Н. Толстом я начал собирать в Словакии еще до Великой Отечественной войны. Тогда я сфотографировал некоторые письма Л.Н. Толстого к Шкарвану, перепечатал на машинке письма Шкарвана к Толстому, обширные дневники Шкарвана и его переписку с друзьями. Все эти материалы были мною пересланы в московский Литературный музей (ныне они хранятся в ЦГАЛИ50). Для своей нынешней работы я из большого материала дневников и воспоминаний Шкарвана выбрал только то, что касалось жизни и высказываний Льва Николаевича. Об этой работе я информировал на заседании Института литературы Словацкой академии наук литературоведов. Во время беседы я выслушал много интересных замечаний о А. Шкарване и его связях с Л.Н. Толстым. Сотрудники Института любезно переписали на машинке статьи о Толстом из словацких и чешских журналов, которых я не смог найти в наших библиотеках, и раздобыли нужные мне книги. Словацкая академия наук подготовила к 50-летию со дня смерти Л.Н. Толстого сборник статей о нем «Толстой в Словакии»51.
50. Современное название – Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ).

51. П.Г. Богатырев дал библиографическое указание издание: Z ohlasov L.N. Tolstého na Slovensku. Slovenské štúdie IV. Vydavatel'stvo Slovenskej akadémie vied. Bratislava, 1960. 342 стр.
50 Здесь мы находим статьи о влиянии Толстого на виднейших словацких писателей: С.Г. Ваянского52, Кукучина53, Таёвского54, Я. Ясенского55, а также на отдельные словацкие общественные и культурные группировки. Для моей работы особенный интерес представляют статьи К. Мичатковой «Литературная деятельность последователя Толстого Альберта Шкарвана»56, И. Кралика «Об автобиографической драме Л.Н. Толстого “И свет во тьме светит” и отражение в ней личности и биографии А. Шкарвана» и ак[адемика] Андрея Мраза «К биографическим романам о двух словацких толстовцах»57. В последней статье анализируются два биографических романа, написанных Петром Званом (псевдоним врача Эрвина Голици): «Се человек» – роман-биография о враче и друге Л.Н. Толстого Душане Маковицком и «Мечтатель» – роман-биография о враче А. Шкарване58.
52. Имеется в виду Гурбан-Ваянский Светозар (1848–1916) – словацкий поэт, публицист, общественный деятель, сторонник панславизма.

53. Кукучин Мартин (1860–1928) – словацкий писатель.

54. Имеется в виду Йожеф Тайовский (1874–1940) – словацкий прозаик, публицист.

55. Упоминается Янко Есенский (1874–1945) – словацкий поэт, прозаик.

56. Mičátková K. Literárna činnosť Tolstého stúpenca Dr. Alberta Škarvana // Z ohlasov L.N. Tolstého na Slovensku. Bratislava, 1960. S. 185–207.

57. Имеется в виду: Mráz A. К zivotopisnym romanom о dvoch slovenskych tolstojovcoch // Z ohlasov L.N. Tolstého na Slovensku. Bratislava, 1960. S. 253–270.

58. П.Г. Богатыревым даны ссылки на романы: «1) Peter Zván Ajhľa, človek! Liptovský Mikuláš. I изд. 1941, II изд. 1947.; 2) Peter Zván Rojko. Bratislava. 1959».
51 Я познакомился в Братиславе с автором этих романов П. Званом, в детстве близко стоявшим к семье Маковицких, и имел с ним интересную беседу о Маковицком и Шкарване.
52 Композитор Ян Циккер, недавно закончивший оперу на сюжет «Воскресенье», познакомил меня с отдельными фрагментами из этой оперы.
53 В Брно я был всего только несколько дней, но и за это короткое время мне удалось познакомиться с интересной научной работой, которую ведут Брненский кабинет этнографии и фольклора при Чехословацкой академии наук, философский факультет университета, в частности, кафедра русского языка и литературы, и отдельные брненские ученые. На заседании кабинета этнографии и фольклористики после прочитанного мною доклада д[окто]р Веттерл59 познакомил меня с сотрудниками кабинета, которые мне рассказали о планах своих работ.
59. Веттерл Карл (1898–1979) – этнограф, музыковед. В 1928–1945 гг. работал на Брненской радиостанции. В 1945–1953 гг. возглавлял музыкальный отдел в библиотеке Масарикова университета. В 1953–1971 гг. работал в Брненском филиале Института этнографии и фольклористики Чехословацкой АН.
54 В университете я присутствовал на заседании филологического общества, на котором проф[ессор] Иос[иф] Грабак60 сделал доклад о значении изучения древней чешской литературы. Доклад вызвал оживленные прения. Я отметил в своем выступлении, что необходимо на выставках древней чешской литературы показывать одновременно достижения в области древнего чешского изобразительного искусства и древней чешской музыки. Как пример я привел выставки памятников древней чешской литературы в Москве и Ленинграде.
60. Грабак Йожеф (1912–1987) – чехословацкий литературовед, профессор, член-корреспондент Чехословацкой АН (1965). Входил в Пражский лингвистический кружок. В 1954–1960 гг. был деканом Философского факультета Масарикова университета в Брно.
55 Известный интерес проявляется в Чехословакии и к древней русской литературе. Недавно, в 1960 г., вышел второй перевод на словацкий язык «Слова о полку Игореве» Яна Комаровского61. Во втором переводе были сделаны на основе новейших исследований о «Слове» советских и зарубежных ученых соответствующие исправления.
61. Библиографическая сноска П.Г. Богатырева: Slovo o polku Igorevom. Praložil dr. Ján Komoroský. Doslov napísal dr. Ján Komoroský. Bratislava. Vydavatel'stvo Slovenskej krásnej literatúry. Bratislava. 1960
56 На кафедре русского языка и литературы в Брно меня познакомили с планом преподавания здесь русского языка и литературы. Русский фольклор читает на кафедре чешский славист Ярослав Мандат62, выпустивший недавно в трудах философского факультета Брненского университета интересную книгу «Народная сказка в развитии русской литературы» (пушкинский период). Ярослав Мандат, отмечая живой интерес слушателей Брненского университета к русскому фольклору, указал на затруднения, с которыми встречается преподаватель русского фольклора. Он лишен возможности ознакомить своих слушателей с исполнением подлинных народных песен и других жанров русского фольклора. Ощущается настоятельная потребность издания альбома грамзаписи разнообразных произведений русской народной словесности. Такой альбом, несомненно, помог бы преподавателям, читающим курс русского фольклора, больше заинтересовать своих слушателей замечательными произведениями русского фольклора.
62. Мандат Ярослав (1924–1986) – литературовед, славист. Автор отчета дал сноску на работу чехословацкого коллеги: Jaroslav Mandát Lidová pohádka a ruském vývoji literárním. Praha, 1960.
57 Полагаю, что такой альбом был бы весьма полезным пособием и для преподавателей, читающих курс русского фольклора в Советском союзе.
58 В Чехословакии я выступил в качестве неофициального оппонента на защите двух диссертаций – в Братиславе и Брно.
59 В Советско-словацком институте Словацкой академии наук63 в Братиславе аспирант известного чешского слависта Ф. Вольмана А. Попович64 защищал диссертацию на тему «К вопросу о всеславянской идеи и ее проявлениях в Словакии в период основания Словацкой матицы (1863–1875 г.)». Я занимался вопросом, близким к теме диссертации, и в свое время опубликовал переписку поклонников Всеславянской идеи В. Ганки и А. Радлинского65, а потому, естественно, заинтересовался диссертацией.
63. Имеется в виду Чехословацко-Советский институт Словацкой АН.

64. Информацию о А. Поповиче найти не удалось.

65. Речь идет о чешском и словацком подвижниках национального возрождения: о чешском филологе Вацлаве Ганке (1791–1861) и словацком священнике Андрее Радлинском (1817–1879). Библиографическая сноска П.Г. Богатырева: P. Bogatyrev: Korešpodencia V. Hanku s A. Radlinským. Materiál k otázke kultúrnych stykov Čechov a Slovákov v 19. storočí a kultúrnych stykov česko-ruských a slovensko-ruských. Sborník Matice slovenskej. Čast prvá. Jazykoveda. 1938–1939. Roč. XVI–XVII. Č. 1–2.
60 Второй раз я выступил на защите кандидатской диссертации доцента Оломоуцкого университета фольклориста Алоиса Сивека66, которая происходила на Ученом совете философского факультета Брненского университета. В качестве диссертации А. Сивек представил свою книгу о силезском благородном разбойнике Ондраше. При изучении фольклора о словацком благородном разбойнике Юрае Яношике мне не раз приходилось обращаться к работам Алоиса Сивека, и я на защите диссертации высказал ряд замечаний об этой книге.
66. Сивек Алоис (1920–1971) – историк литературы, этнограф, фольклорист. Профессор. В 1959–1961 гг. возглавлял кафедру богемистики на Философском факультете Оломоуцкого университета. В 1961–1970 гг. работал в Педагогическом институте в Остраве. В 1970 г. на волне «чисток» был уволен.
61 Скажу несколько слов о торжественной промоции в Институте русского языка, которая происходила в зале древнего Пражского Карловского университета в Каролинуме и на которой я присутствовал как гость. Промоции в Чехословакии сохранили старинные средневековые церемонии посвящения в ученое звание. Церемония открывается торжественным шествием под звуки старинного университетского гимна, исполняемого на органе. Шествие открывает педель в средневековом одеянии, который несет жезл высшего учебного заведения, за ним следует дипломанты, а за ними облаченные в черные мантии и в черных беретах преподаватели. Шествие заключает ректор в красном берете, в красной мантии, украшенной горностаевым мехом, поверх которой висит золотая цепь с большой золотой медалью высшего учебного заведения. По всем правилам средневекового посвящения в ученую степень происходит и последующий церемониал. Промоция заканчивается тем же торжественным шествием.
62 Из Братиславы на машине я совершил интересное путешествие с юга Чехословакии на север ее, в старинный город Силезии – Опаву, где находится Силезский институт Чехословацкой академии наук. Меня еще в Москве заинтересовала работа научного сотрудника Силезского института А. Сатке, который зафиксировал на пленке звукового кино сказывание сказок одного из лучших силезских сказочников Иосифа Смолки. Стало хрестоматийной истиной, что сказывание сказок органическое целое, куда входят помимо словесного текста в его декламационной передаче мимика, жестикуляция и своеобразные театральные движения сказочника. Иногда сказывание сказки переходит в своеобразную монодраму. К сожалению, насколько мне известно, фольклористы до сих пор не фиксировали сказывание сказок на пленках звукового фильма. А. Сатке является пионером в этом весьма ценном начинании.
63 Я охотно принял приглашение ознакомиться с работой Силезского института и записью на пленке звукового фильма исполнительского мастерства прекрасного силезского сказочника. В институте А. Сатке продемонстрировал мне не только кинозаписи рассказывания сказок Смолки, но и других силезских сказочников67.
67. П.Г. Богатырев привел библиографическое указание: A. Satke Hlučínský pohádkař Josef Smolka. Ostrava, 1958.
64 А. Сатке в изданном им сборнике сказок Смолки в качестве иллюстраций использовал кадры фильма. Отдельные театральные движения Смолки во время рассказывания им сказок являются своеобразными loci communes68, параллельными к словесным сказочным loci communes.
68. В фольклористике под loci communes (лат. «общие места») имеются в виду встречающиеся в произведениях устного народного творчества одинаковые ситуации, мотивы, имеющие сходное словесное выражение.
65 Мне были также продемонстрированы записи на пленках звукового фильма народные драматические действа: «Дорота», «Три короля» (волхва).
66 На заседании Ученого совета Силезского института я ознакомил членов совета с отдельными положениями своей работы о легендах и песнях о Яношике, сопоставив их с легендами о силезском разбойнике Ондраше и остановился на художественных средствах фольклора силезских рабочих.
67 После доклада я познакомился с интересным архивом силезского института. Научная сотрудница института В. Куркова69 разыскала для меня в архиве ценный фольклорный материал о силезских разбойниках.
69. Информацию о В. Курковой найти не удалось.
68 Заканчивая свой краткий отчет о двухмесячном пребывании в Чехословакии, я с благодарностью вспоминаю о том теплом приеме, оказанном мне и учеными старшего поколения, и моими молодыми коллегами, и о нашей совместной дружеской работе.
69 Вернулся я в Москву обогащенный новыми фольклорными и литературными материалами – ценным дополнением к моим работам. Но особенно ценны были для меня дискуссии, которые открывались после моих сообщений, и беседы, которые я вел со специалистами по отдельным затронутым в моих работах проблемах. Эти беседы с чехословацкими фольклористами и литературоведами неоднократно убеждали меня в необходимости координации работ специалистов по славянской фольклористике и литературоведению. Многие проблемы, которые актуальны у нас, актуальны и в чехословацкой фольклористике и литературоведении, а те выводы, которые делаются или намечаются на основании изучения фольклора и литературы восточных славян, перекликаются с теми выводами, которые делаются на основании изучения чешского и словацкого фольклора, чешской и словацкой литературы. Координация в области славянской фольклористики и славянского литературоведения поможет нам установить некоторые общие закономерности в развитии фольклора и литературы южных и западных славян.
70 Я уже не раз выступал с указанием на необходимости создания журнала по изучению фольклора славянских народов, который информировал бы о достижениях фольклористики в славянских странах и на страницах которого открывались бы дискуссии по проблемам, назревшим в нашей дисциплине. Поездка в Чехословакию еще раз меня убедила в необходимости издания такого журнала. Это явится одним из важных начинай в деле координирования научной работы славистов – фольклористов.
71 АРАН. Ф. 1691. Оп.1. Д. 213. Л. 1–18. Машинопись с правками

References

1. Baran Kh., Dushechkina Je.V. Pis’ma P.G. Bogatyreva R.O. Iakobsonu. Slavianovedenije, 1997, no. 5, pp. 67–97. (In Russ.)

2. Botnikova A.B. Iz proshlogo universiteta. Vestnik VGU. Seriia: Problemy vysshego obrazovaniia, 2008, no. 1, pp. 118–124. (In Russ.)

3. Funktsional’no-struktural’nyi metod P.G. Bogatyreva v sovremennykh issledovaniiakh fol’klora: Sbornik statei i materialov, еds. S.P. Sorokina, L.V. Fadejeva. Moscow, Gosudarstvennyi institut iskusstvoznaniia Publ., 2015, 456 p. (In Russ.)

4. Gloshkova G. Nauchnoje tvorchestvo P.G. Bogatyreva i fol’kloristika v Slovakii. Sacrum et Profanum. Iazykovyje, literaturnyje i etnicheskije vzaimosviazi khristianskoi kul’tury. Moscow, Institut slavianovedeniia RAN Publ., 2012, pp. 74–83. (In Russ.)

5. Gusev V.Je. Vydaiushchiisia fol’klorist ХХ veka. Zhivaia starina, 1994, no. 1, pp. 7–9. (In Russ.)

6. Kopřivová A. Petr Grigorjevič Bogatyrev: jiný pohled (několik biografických poznámek). Česká literatura: časopis pro literární vědu, 2004, vol. 52, no. 4, pp. 510–519.

7. Petr Grigor’jevich Bogatyrev: vospominaniia. Dokumenty. Stat’ji. eds. L.P. Solntseva. St. Petersburg, Aleteiia Publ., 2002, 366 p. (In Russ.)

8. Robinson M.A., Dostal’ M.Iu. Perepiska R.O. Iakobsona i P.G. Bogatyreva. Slavianovedenije, 1994, no. 4, pp. 69– 91. (In Russ.)

9. Samodelova Je.A. P.G. Bogatyrev – sobiratel’ skazok. Izvestiia Saratovskogo universiteta. Novaia seriia. Seriia: Filologiia. Zhurnalistika, 2016, no 3, pp. 256–261. (In Russ.)

10. Sorokina M.Iu. Petr Bogatyrev i bravyi soldat Shveik: epizody neliteraturnoi biografii. Pravo na imia. Biografika 20 veka: Deviatnadtsatyje chteniia pamiati Veniamina Iofe, 20–22 aprelia 2021. St. Petersburg, Norma Publ., pp. 111–119. (In Russ.)

11. Sorokina S.P. O rukopisnykh materialakh P.G. Bogatyreva. Zhivaia starina, 1994, no. 1, pp. 14–17. (In Russ.)

12. Tolstoi N.I. Petr Grigor’jevich Bogatyrev i Roman Osipovich Iakobson. Zhivaia starina, 1994, no. 1, pp. 10–13. (In Russ.)

13. Toporkov A. Dva izdaniia knigi P.G. Bogatyreva «Magicheskije deistviia, obriady i verovaniia Zakarpat’ia» (1929/1971): nauchnyi i obshchestvennyi kontekst. Antropologicheskii forum, 2011, vol. 14, pp. 127–159. Available at: https://anthropologie.kunstkamera.ru/files/pdf/014online/toporkov.pdf. (accessed: 12.05.2023). (In Russ.)

14. Trautmann-Waller C. Pëtr Botaryrëv et le théâtre de marionnettes: L'émergence d'une sémiotique théâtrale entre Russie et Tchécoslovaquie. Cahiers du Monde Russe, 2010, no. 4, pp. 547–563.

15. Vrhel F. Etnologie a pražský strukturalismus: Petr G. Bogatyrev. Český lid: Etnologický časopis = Ethnological Journal, 2007, no. 4, pp. 337–348.

Comments

No posts found

Write a review
Translate