Везде
To the Description of Attributes and Symbolism of the Don Wedding (With Some Common-Slavic Parallels)
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
To the Description of Attributes and Symbolism of the Don Wedding (With Some Common-Slavic Parallels)
Annotation
PII
S0869544X0028744-1-1
DOI
10.31857/S0869544X0028744-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Tatyana Grevtsova 
ORCID: 0000-0001-7512-9528
Occupation: Senior Researcher
Affiliation: Federal Research Centre the Southern Scientific Centre of the Russian Academy of Sciences
Address: Russian Federation, Rostov-on-Don, Russian Federation
Edition
Issue 6
Pages
44-60
Abstract

The article deals with ritual usage, terminology, cultural semantics, origin and areal distribution of the attribute of a Don wedding – two bottles tied together with alcoholic beverages. The author reveals the key characteristics of this object symbol caused by the deep ideas of the Slavs about the marriage transition of the young people: the connection with the cow-bull symbolism, pairing, red color, the semantics of the redistributing the total fate between the participants in the ritual, the change of the newlyweds’ social status. The main actions made with such vessels on the second day of the wedding (ritual theft, ransom, distribution of their contents among the guests, etc.) are organically inscribed in the cultural semantics of this stage of the ritual and are aimed at the final transition of the young woman into the husband’s family. A mapping of the terminology of bounded bottles with alcohol showed the heterogeneity in the distribution of their names in areas inhabited by the descendants of the Don Cossacks, due to the peculiarities of the settlement of the territory of the Province of the Don Cossack Host.

 

Keywords
symbolism of objects, bulls, second wedding day, dividing the loaf, Don Cossacks, Province of the Don Cossack Host.
Acknowledgment
The article was prepared as part of the implementation of the state task of the SSC RAS (project no. 122020100347-2 “Political and socio-cultural processes in the South of Russia in the context of modernization (17–21th centuries)”)
Received
22.11.2023
Date of publication
10.04.2024
Number of purchasers
3
Views
425
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
Additional services access
Additional services for the article
Services benefits
100 RUB / 1.0 SU
Additional services for all issues for 2023
Services benefits
4590 RUB / 91.0 SU
1 Одним из значимых атрибутов славянского свадебного обряда являются сосуды с алкогольными напитками, фигурирующие в эпизодах от сватовства до конца свадьбы. В некоторых ритуальных ситуациях их украшают лентами, цветами, колосьями. Так, в Польше бутылку водки, которую приносили сваты в дом невесты, украшали цветной ленточкой и венком из руты [Гура 2012, 389]. У южных славян приглашающие гостей на свадьбу несли убранные цветами, полотенцем баклаги с вином, которым угощали каждого приглашаемого [Там же, 428]. Важную роль украшенные бутылки с алкогольными напитками играют в обрядовых ситуациях второго дня свадьбы, когда с помощью действий с ними манифестируется дефлорация новобрачной во время первой брачной ночи. У болгар, украинцев, белорусов сохранение девственности невестой утром послевенчального дня показывалось перевязыванием бутылки красной лентой, прикреплением к горлышку калины, наполнением бутылки напитком красного цвета или зерном [Гура, 2012, 723–724; Кабакова 2001, 180].
2 Семантика соединения особенно релевантна для славянской свадьбы. Она появляется в совершении молодыми совместных действий, перевязывании их рук или других способах их объединения [Гура 2012, 444]. Например, в Болгарии новобрачных запрягали в одно ярмо, покрывали одним поясом, поили из одной чашки, кормили одним хлебом, перевязывали им руки и т.п. [Узенёва 2010, 25]. В славянских обрядах заключения брака часто встречаются парные предметы, символизирующие свадебную чету. Так, у болгар распространены свадебные хлебы «представляющие собой сочетание двух караваев, соединенных вместе (один в другом), с перекрещенными или открытыми краями», которые стоят перед молодыми во время венчания [Там же, 98]. Нередко единство таких атрибутов ритуала подчеркивается связыванием их друг с другом лентами, нитками, полотенцами и т.п. У русских и украинцев молодым связывали ложки на свадьбе [Топорков 2009, 130]. Два круглых хлеба, обведенных обручем из теста, делили одновременно с караваем между гостями на Луганщине [Гура 2012, 731]. В свадебной традиции донских казаков распространен атрибут обряда, представляющий собой две связанные между собой бутылки с алкогольными напитками, которые обычно стоят нетронутыми на столе перед молодыми в день свадьбы. Внешний вид этого ритуального символа, дальнейшие действия с ним, его названия варьируются на Дону.
3 Мы рассмотрим обрядовое использование, терминологию, культурную семантику, ареальное распространение перевязанных бутылок со спиртным в донской свадьбе. Основным источником исследования стали материалы диалектологических и этнолингвистических экспедиций Южного федерального университета1 в районы Ростовской и Волгоградской областей 1976–2014 гг. (с 2008 г. экспедиции проводились совместно с Южным научным центром РАН), личных архивов полевых материалов ростовских исследователей и автора. Также использовались диалектные словари донской лексики, опубликованные работы по донской свадьбе. Было проанализировано около 100 текстов о двух связанных бутылках, а также об одном украшенном графине со спиртным со сходными ритуальными функциями. Несмотря на то, что свадебный обряд донских казаков изучается достаточно давно и рассматривался историками (В.Н. Королев), этнографами (М.А. Рыблова, С.Ю. Пальгов), этнолингвистами (Б.Н. Проценко, Т.Е. Гревцова, Н.С. Попова), диалектологами (Е.В. Брысина, В.И. Супрун), музыковедами (А.М. Листопадов, Е.Ф. Критска-Иванова, Т.С. Рудиченко, Т.Б. Дианова), данный обрядовый символ не становился предметом специальных исследований.
1. До 2006 г. – Ростовский государственный университет.
4 Мы выделили ключевые характеристики этого атрибута донской свадьбы.
5 1. Связь с коровье-бычьей символикой свадебного обряда, которая ярко проявляется в наиболее частотных в донском диалекте названиях этого атрибута – быки́, бычки́, бугаи́. При этом первый термин для обозначения двух бутылок, стоящих на столе перед новобрачными, проник и в городской ритуал региона. Отметим, что слово бычки в ряде восточных районов Ростовской области функционирует как самостоятельный обрядовый термин и имеет отдельный от лексемы быки ареал распространения. Лексема бугай обозначает в донских говорах Ростовской и Волгоградской областей быка-производителя, а также мужчину-распутника2, т.е. содержит в своем значении сему сексуальной активности, значимую и для свадебного обряда. Семантика двух связанных бутылок для множественного числа слова бугай в диалектных словарях Дона не отмечена, однако она зафиксирована в экспедиционных материалах, а также встречается в кубанских говорах [Финько 2015, 136–137].
2. БТСДК 2003, 57; СДГВО 2011, 54.
6 Бык в славянской культуре является воплощением мужского начала [Толстой 1995, 272]. В славянском свадебном обряде бык и корова являются распространенными символами жениха и невесты [Гура 2012, 793]. На Дону эта символика воплощается в свадебных приговорах сватов о покупке и продаже бычка и телочки, названии главного свадебного хлеба караваем, связанного с коровой как в этимологическом, так и в символическом планах [Там же, 240] (подробнее об этой архаической символике на восточнославянском материале см. [Иванов, Топоров 1974, 254–257]), а также в указанных названиях соединенных бутылок. При этом последние оказываются тесно связанными с караваем и в обрядовом контексте.
7 Прежде всего, обычно эти бутылки стоят рядом с караваем на свадебном столе: «Каравай, под караваем ставять две бутылки, пары любую, шампанское, или вино, или коньяк, или что ну такое, связанные ленточками, и называются бугаи́» (ПМ Т.Е. Гревцовой, 2005 г., х. Кружилинский Шолоховского р-на РО)3. Кроме того, на Дону, как и в других восточнославянских регионах [Гура 2012, 246], свадебный каравай обвязывали красными лентами, как и быков, украшали калиной: «Обматывають его [каравай] лентой, чтоб он не развалился... а потом конфет туда, калину понавешають, а когда щас стали святки́ вешать» (ПМДЭ РГУ, 1993 г., ст. Нижний Чир Суровикинского р-на ВО). Как и каравай, спиртное из двух связанных бутылок разделялось между всеми гостями на свадьбе, символизируя распределение доли [Байбурин 1993, 82]: «От развязывають, и вот значить две бутылочки-маля́вочки были, и разносили по всех гостях, сколько на свадьбе этих гостей, чтобы всем по гра́ммочку досталось, всем хватило» (ПМДЭ РГУ, 2002 г., п. Чирский Советского р-на РО). Быков могли распивать одновременно с разделением каравая или сразу после него: «Вот всем наливають, разносять этот каравай по кусочку и это наливають по капельке, чтобы всем хватило же. Разносють, и каравай этот разряза́ють, и они выпивають и плотють опять же, кладуть. Ну хто сколько сможеть положить. Ну этот каравай, бычко́в, всё продадуть» (ПМДЭ РГУ, 2002 г., п. Чирский Советского р-на РО). Как и раздача частей каравая, распределение алкогольного напитка из двух соединенных бутылок было актом дарообмена и приносило молодым денег для начала новой жизни: «Бугаи́ – это чтоб взять больше денег к приданому» (ПМЭЭ ЮФУ – ЮНЦ РАН, 2010 г., ст. Каргинская Боковского р-на РО).
3. Диалектные тексты, собранные в экспедициях и хранящиеся в личных полевых архивах ростовских исследователей, приводятся в орфографии с сохранением характерных черт донских говоров. Буквой г передается γ (г-фрикативное). Ударение ставится в диалектных лексемах, отсутствующих в литературном языке, а также в тех случаях, когда возможно двоякое прочтение слова или произношение диалектного и литературного слова различается. При цитировании опубликованных экспедиционных материалов они приводятся в том же виде, как в источнике.
8 В приуроченности распития алкогольных напитков из связанных бутылок к разделению каравая есть определенная закономерность. Во второй половине XIX – начале XX в. каравай как правило делили после первой брачной ночи молодых – вечером дня венчания или на другой день свадьбы4. Сведения о разделении каравая и поднесении подарков сразу после приезда свадебной процессии из церкви в дореволюционных источниках встречаются редко5. Самые пожилые казачки также вспоминали, что в старину каравай делили утром после брачной ночи молодых: «А потом, когда молодые, это на другой день, переспять, а на другой день этот каравай подноcють уже» (информант 1912 г. рождения, ПМДЭ РГУ, 1993 г., ст. Нижний Чир Суровикинского р-на ВО). Таким образом, традиционно каравай и связанные бутылки стояли в центре свадебного стола нетронутыми до празднования «честности» молодой. Однако в советское время приуроченность разделения этого свадебного хлеба изменилась: данный эпизод закрепился за застольем в доме новобрачного первого дня свадьбы по причине ослабления внимания к сохранению невестой целомудрия до брака и утраты эпизодов, связанных с первой брачной ночью молодых, а также в связи с общей тенденцией к сокращению продолжительности свадебного обряда [Донские казаки в СССР 2022, 235, 239].
4. Аврамов 1875, 67–68; Сухоруков 1892, 85; Харузин 1885, 156–157; Листопадов 1947, 108–112.

5. Картины из народной жизни 1871, 65–66.
9 Наконец, действия с двумя связанными бутылками, как и с караваем, входили в круг обрядовых функций главных распорядителей свадьбы – дружка и свашки. Именно они были ответственны за сохранность этого атрибута свадьбы, должны были выкупить его в случае кражи и распределить спиртной напиток из бутылок между гостями: «Когда быков воруют, тогда ж выкупают дружок с дружкой» (ПМДЭ ЮФУ – ЮНЦ РАН, 2009 г., х. Грузинов Морозовского р-на РО). Помимо этого, иногда дружко и свашка заканчивали выполнять свои ритуальные обязанности свадебных распорядителей после действий с такими бутылками, как и после разделения каравая в других районах Дона: «Эти вот самые две бутылки стоя́ть, или с шампанским, или водки, вот из этих бутылок распивають их, и их оплачивають. Ну вот, а потом чё после, это значить, молодых дружко, сваха с рук сдають» (ПМДЭ ЮФУ, 2006 г., х. Стёженский Алексеевского р-на ВО).
10 В редких случаях связь двух соединенных бутылок с «бычьей» символикой подчеркивалась обрядовыми реалиями. Так, в Боковском районе РО отмечен достаточно поздний, но весьма показательный обычай надевать на одну из этих бутылок пробку с рогами. Здесь, по-видимому, мы наблюдаем случай прямой мотивировки обрядовой действительности культурным термином: «А теперь, видишь, бугаёв продают у нас… на бутылку рога, с рогами надявають, как пробка. И говорять: “Ну бугаёв начинають продавать”. Тогда молодые наливают и торт режуть» (ПМДЭ РГУ, 1995 г., х. Грачев Боковского р-на РО). В Кашарском районе РО, основную массу населения которого составляют потомки малороссийских крестьян, на второй день свадьбы после распития бычков родители новобрачного связывали рушником молодых и вели на базар со словами: «Цоб цобе! Кому нужна пара бычков?» Гости торговались за выкуп молодых, заканчивали торг родители жениха: «Даем двести, чтобы всегда были вместе»6.
6. Литвиненко 1997, 162.
11 2. Другое важное свойство соединенных бутылок со спиртными напитками в донской свадьбе – их парность. У славян четная символика, особенно парная, отсылающая к свадебной чете, регулярно реализуется и в свадебном обряде, и действиях, имеющих матримониальную семантику (девичьи гадания и приметы о замужестве) [Гура 2012, 731–733]. Парность подчеркивается связанностью этих бутылок друг с другом: «С одной стороны связывають бутылки, когда приедуть за невестой, и с одной стороны с жениха бутылочки маленькие, с другой, это как ну связывают жизнь молодых» (ПМДЭ ЮФУ – ЮНЦ РАН, 2009 г., ст. Березовская Даниловского р-на РО); «Связанныи – савмесная жызнь» (х. Зимовной Серафимовичского р-на ВО)7. Значимо также положение этого предмета на свадебном столе – в центре, перед новобрачными, около каравая. Таким образом, две бутылки со спиртными напитками можно рассматривать как один из символических заместителей молодых в обряде8, наряду с другими парными символами – «двойниками» жениха и невесты (венчальные свечи, ложки, па́рная выпечка) [Гура 2012, 731, 793; Толстая 2010, 125]. Во многих районах Дона связывали ложки, которые лежали около каравая и быков9. В Алексеевском и Урюпинском районах ВО ко дню свадьбы для жениха и невесты готовили целый набор парных предметов, которые клали перед ними на стол10 [Капля 2003, 53]. Связанность бутылок между собой в Нехаевском и Урюпинском районах ВО становится основанием их номинации – их называли у́зел: «Узел, вот они связываются узелком и бантик завязывается, и называется это у́зел. И эти две бутылочки не распечатывают, пока не придёт время распечатывать этот узел» (ПМДЭ ЮФУ, 2008 г., ст. Луковская Нехаевского р-на ВО).
7. Материалы 2013, 31.

8. В современной городской свадьбе Ростова-на-Дону это символическое замещение молодых подчеркивается надеванием на бутылки уменьшенных свадебных нарядов жениха и невесты – мужского костюма и белого платья.

9. См., например: Материалы 2013, 33.

10. ПМ Т.Е. Гревцовой, 2008 г., Урюпинский р-н ВО.
12 В некоторых районах Дона украшали только один сосуд – обычно графин с вином11. При этом его внешнее оформление и обрядовые действия с ним были аналогичны двум связанным бутылкам: его обвязывали красными лентами, ставили на свадебный стол, вино из графина разливали гостям на второй день дружко и свашка: «Когда гуляють, в графин наливають вино, и цвятки в него, в графин затыкають, или привязывають там, ну чтоб с цвятками был» (ПМ Т.Е. Гревцовой, 2009 г., ст. Глазуновская Кумылженского р-на ВО).
11. Такие сведения зафиксированы в Семикаракорском р-не РО, Алексеевском, Калачевском, Кумылженском р-нах ВО, однако, возможно, ареал бытования одного украшенного сосуда был шире, если учесть несистематичность полевых материалов по ряду районов Дона.
13 3. Значимым является наполнение связанных бутылок алкогольными напитками – одинаковыми в обоих сосудах (водка или вино) или разными (водка и вино, водка и шампанское и т.д.). Само понятие праздника и ритуальное поведение тесно связаны в традиционной культуре русских с употреблением спиртного, поэтому выпивка была обязательной для праздничного застолья [Алексеевский 2003, 201–202; Холодная 2005, 112–113]. Известна важная роль алкоголя и в русском свадебном обряде. На Дону такие напитки употреблялись во время ключевых эпизодов свадьбы: при закреплении договора о браке на сватовстве и рукобитье, для приобщения всех членов местного социума к совершаемому событию при отъезде свадебного поезда из дома невесты после ее выкупа, перегораживании дороги свадебной процессии и т.д. Спиртное из связанных бутылок разделялось между участниками обряда также в важный момент свадьбы – после первой брачной ночи молодых, часто одновременно с раздачей частей каравая. Тем самым этот обрядовый акт был одним из маркеров изменения социального статуса новобрачных. Именно поэтому распространено требование, чтобы эти бутылки стояли нетронутыми в первый день свадьбы и были распиты на следующий день. На связь этого атрибута с возрастной инициацией косвенно указывает текст, записанный в Миллеровском районе РО, где проживают потомки малороссийских крестьян: связанные бутылки, называемые быки, ставили на стол во время проводов на военную службу (ПМ Н.А. Власкиной, 2011 г., сл. Колодези Миллеровского р-на РО).
14 4. Еще одним значимым свойством рассматриваемого атрибута донской свадьбы является красный цвет и связь через него с «честностью» невесты. Красной обычно была лента, которой связывали бутылки: «Ставили бутылки шампанского, и водка, и красной лентой, вроде честная невеста, а потом украдуть, она оказывается нечестная» (ПМ Т.Е. Гревцовой, 2007 г., ст. Усть-Быстрянская Усть-Донецкого р-на РО). Встречаются указания на подкрашивание напитка в таких сосудах: «Я помню, связали две банки бражки, подсветили её. Лентой связали две банки» (ПМ Т.Е. Гревцовой, 2008 г., х. Бубновский Урюпинского р-на ВО). Указанием на сохранение девственности невестой до свадьбы были и ягоды калины, прикрепляемые к быкам у донских малороссов (ПМ Т.Е. Гревцовой, 2012 г., сл. Криворожье Миллеровского р-на РО).
15 Связь двух бутылок с «честностью» молодой получила отражение в терминологии этого атрибута свадьбы. В Советском районе РО, Кумылженском и Серафимовичском районах ВО их называли кра́сная: «Его же, каравай, весь раздают, когда красную распивают» (ПМДЭ РГУ, 2002 г., п. Чирский Советского р-на РО); «А вот когда кончается свадьба, после, подо́рють, тогда распивають, называется, кра́сную» (ПМ Т.Е. Гревцовой, 2009 г., ст. Глазуновская Кумылженского р-на ВО); «Красную пат канец свадьбы пьють»12. В Калачевском районе ВО украшенный цветами и лентами графин с вином, который носили по улице на второй день свадьбы в знак «честности» молодой, поднимали на крышу, крали, а затем выкупали, называли цветко́м: «Свадьба в первый день, на второй день цвяток распивають. С графе́ном ходють по улице. Графен, наливають вина туда, бант привязывають, розы ставють, букет. И по улице, вот где интересно, и на крышу залазиють есть, и на сено к кому, прикла́док позалезуть, то на магазин, глянешь, полезли. А чё это? Это чтоб стопку налили» (ПМ Н.А. Власкиной, 2004 г., х. Камыши Калачевского р-на ВО). Цветы в свадебном обряде являются символом невесты и ее девичества (ср. украшения на каравае в виде цветов, украшение цветами свадебного деревца, цветы в венке и т.д.), они связаны с девственностью и дефлорацией в первую брачную ночь [Гура 2012, 685–686; Толстая 1996, 193–196]. Красный цвет лент, цветы и некоторые обрядовые действия (ношение по улице на второй день свадьбы, поднятие на крышу дома) роднят цветок со свадебным деревцем – калиной, которое носили утром послевенчального дня на Нижнем Дону в знак «честности» невесты [Гревцова 2022, 115–116].
12. СДГВО 2011, 421.
16 Важно и то, что напитки из связанных бутылок обычно распивали на второй день свадьбы, многие обрядовые акты которого манифестируют дефлорацию молодой во время брачной ночи. В Нехаевском и Урюпинском районах ВО узел развязывали через неделю после заключения брака и объясняли данное действие окончательным переходом молодой жены в семью мужа именно спустя это время после свадьбы: «Вот почему красной лентой связываются две бутылочки, а потом развязывается этот у́зел, ну как невеста отдалась жениху, она теперь уже не невеста, она теперь уже жена, она уже, это неделя прошла, значит, что-то между ними произошло, и вот это вот красной лентой, развязывают её и эту вотку наливают, и вот обмывают первую брачную неделю» (ПМДЭ ЮФУ, 2008 г., ст. Луковская Нехаевского р-на ВО). В редких случаях спиртное из двух связанных бутылок распивали до свадьбы. В Новоаннинском районе ВО оно предназначалось для «овина» – небольшого застолья, устраиваемого для людей, оставшихся в доме невесты после отъезда свадебного поезда к венчанию [Гревцова 2022, 149–152]. В ст. Тепикинской Урюпинского района ВО две перевязанные яркой, обычно красной лентой бутылки со спиртным, называемые поса́дочная, распивали на сватовстве13.
13. Донская свадьба 2020, 149.
17 Действия с украшенными бутылками, совершаемые на второй день свадьбы, вписываются в общий ритуальный контекст этого обрядового периода, связанный с празднованием сохранения девственности невестой до брака, испытаниями новобрачных, шутками и весельем. Одно из значимых действий с этим атрибутом свадьбы – его воровство участниками ритуала с последующим выкупом. Кража – магический прием обрядовой практики, имеющий охранительный и продуцирующий характер. Ритуальное воровство предметов домашней утвари (посуды, веника, столовых приборов, тряпки) в свадебном обряде символически «отрывает» невесту от родной семьи для дальнейшего «перехода» в род мужа [Толстая 1999, 640, 642]. С другой стороны, воровство, как и другие порицаемые в повседневной жизни действия (травестизм, непристойное поведение, бесчинства ряженых и др.), в контексте ритуала становится признаком лиминальности [Гура 2012, 711]. А.К. Байбурин трактует ритуальное воровство в контексте представлений о перераспределении доли по отношению к календарным обрядам [Байбурин 1993, 26]. Кража на разных этапах свадебного ритуала (во время сватовства, обручения, осмотра дома и подворья жениха, выкупа невесты) была распространена и у донских казаков и связывалась с благополучием в браке14: «Ворують, вроде, шоб невеста назад не пришла» (ПМДЭ РГУ, 1998 г., х. Дубовой Обливского р-на РО). Таким образом, воровство двух связанных бутылок включено в этот ряд ритуальных краж, но при этом подчинено определенным нормам обряда. Например, оно должно было происходить только на второй день свадьбы, поскольку накануне эти сосуды стоят нетронутыми на столе перед молодыми. За кражей таких бутылок обязательно следовал выкуп новобрачными или участниками обряда, ответственными за их сохранность – дружком и свашкой, которые обеспечивали благополучное проведение всей свадьбы15.
14. БТСДК 2003, 541; Донская свадьба 2020, 14, 18.

15. Донская свадьба 2020, 92.
18 Значимо было распределение алкогольных напитков из связанных бутылок между всеми гостями на свадьбе, которое имело варианты на Дону. Уже указывалось, что оно сопровождало раздачу частей свадебного каравая. С помощью действий с быками происходила символическая проверка хозяйственных умений новобрачных, наряду с прочими распространенными на Дону видами испытаний послевенчального дня (метением пола, принесением воды), которые направлены на установление молодыми новых социальных связей, их возвращение в семью и общество в новом статусе [Бузин 2015, 498–500]. Распределение спиртного из связанных бутылок роднит с ними шуточный характер такой проверки и получение молодыми денег за успешно выполненное «задание». Часто другие шуточные испытания молодых происходили сразу после разделения алкогольного напитка из быков.
19 Рассмотрим географическое распространение терминов, обозначающих две связанные бутылки или другие украшенные сосуды со спиртным на территории ОВД. Наиболее распространен этот атрибут свадьбы в Ростовской области, где наблюдается относительная однородность терминологии и ритуальных функций данного обрядового символа. Здесь большинство названий образовано от корня бык-. В Волгоградской области во многих обследованных населенных пунктах совершаются ритуальные действия с двумя связанными бутылками со спиртным при отсутствии для них специального названия или мотивировке их названий внешним видом (графен, штоф). При этом здесь редки наименования быки, бугаи, а ряд зафиксированных терминов, интересных для понимания культурной семантики этого атрибута ритуала, имеют ограниченные ареалы распространения (красная, посадочная, узел, цветок) (см. Ил.).
20 Ил. Термины, обозначающие перевязанные и украшенные сосуды с алкогольными напитками, на территории ОВД (сост. Т.Е. Гревцова)
21 Отметим, что составленная карта не отражает интенсивности бытования данного атрибута ритуала. Крайними точками на шкале, отражающей такую характеристику обрядового предмета, будут, с одной стороны, районы, где о связанных бутылках записано большое количество воспоминаний даже в одной экспедиции и где действия с ними в обряде являются одним из наиболее значимых эпизодов (Советский, Морозовский, Обливский районы РО), а с другой – районы, обследованные неоднократно в ходе экспедиционных выездов, но в которых упоминания этого атрибута ритуала единичны и связаны главным образом со свадьбами последних десятилетий (Усть-Донецкий, Семикаракорский, Цимлянский районы РО).
22 Карта не отражает и временны́х рамок бытования рассматриваемого обрядового символа. В ряде районов Дона старожилы отмечали связанные бутылки как относительно новое явление и их отсутствие в обряде в то время, когда они вступали в брак: «У нас этого не было, ну бугаёв» (ПМДЭ РГУ, 1995 г., х. Грачев Боковского р-на РО). На позднесоветский период появления этого атрибута свадьбы указывают также устойчивое использование фабричного алкоголя, его продажа вместе со свадебным тортом, заменившим каравай. С другой стороны, в некоторых районах о присутствии связанных бутылок на свадебном столе как об обязательном элементе обряда вспоминают информанты, чьи свадьбы пришлись на 1930–1950-е годы, когда традиционный ритуал еще хорошо сохранялся. В ряде населенных пунктов носители традиции рассказывали, что во времена их свадеб носили украшенный графин с вином, который позже заменили перевязанные бутылки16. Это свидетельствует, что в том или ином виде перевязанный сосуд со спиртными напитками бытовал на Дону уже в первой половине XX в., пусть и не повсеместно.
16. ПМДЭ РГУ, 1993 г., ст. Нижний Чир Суровикинского р-на ВО; ПМ Т.Е. Гревцовой, 2009 г., ст. Глазуновская Кумылженского р-на ВО; ПМ Т.Е. Гревцовой, 2022 г., ст. Кочетовская Семикаракорского р-на РО; ПМЭЭ ЮФУ, 2006 г., х. Стёженский Алексеевского р-на ВО.
23 В дореволюционных источниках по свадебному обряду донских казаков упоминания об украшенных или перевязанных сосудах с алкогольными напитками единичны. В ст. Старочеркасской во время свадебного пира родителям молодых подавали бокалы, перевязанные красными лентами17. У казаков Второго Донского округа ОВД после каравайного обеда свашка «пляшет с графином в руках, обвязанным ленточками – с красной водкой, и всю дорогу держит поднятую руку на показ этого символа. Эту водку пьют на скончине»18. Практически не фиксировались сведения о перевязанных сосудах со спиртными напитками и в публикациях XX в. Так, А.М. Листопадов упоминает, что около каравая на свадебном столе стоял графин с водкой или вином, перевязанный красной лентой19. Скудость сведений об этом атрибуте свадьбы в работах и записях экспедиций XX в. может быть объяснена сосредоточением внимания исследователей преимущественно на «казачьих» районах, где сведений о нем почти не встречается, а также отсутствием специальных вопросов и разработанной программы сбора материала. В свадьбах советского времени, особенно второй половины XX в., этот атрибут, напротив, судя по экспедиционным материалам, был весьма распространен. Ростовский этнолингвист Б.Н. Проценко считал, что быки «пришли к казакам от украинцев, традиционно подкрашивающих горилку как намек на мистерию первой брачной ночи», что подтверждается многообразием ритуальных действий с ними в донской свадьбе [Проценко 2004, 30].
17. Ребров 1875, 17.

18. Никулин 2019, 93.

19. Листопадов 1947, 96.
24 Для выявления генезиса и трансформации рассматриваемого атрибута донской свадьбы обратимся к традициям других восточнославянских регионов. Две связанные красными лентами бутылки с алкогольными напитками, называемые быки / бугаи, украшенные калиной, колосьями, набор совершаемых действий с которыми обнаруживает наибольшее совпадение с донской традицией, распространены на Кубани20, здесь они могли быть заимствованы как из донской, так и из малороссийской свадеб. Две бутылки со спиртным, перевязанные лентой, ставили на свадебный стол и на Ставрополье [Бойко 2017, 86; Невская 1982, 96]. На Луганщине в старину около каравая ставили покрасу, или колосовку, «бутылку горилки или вареного меду с освященными колосками», которую, как и на Дону, могли красть и затем выкупать. Позже стали выставлять бутылки водки и шампанского, связанные красной лентой, которые называли быки [Магрицька 2011, 25].
20. ИЭФК 2015, 230; ИЭФК 2016, 171–172; ИЭФК 2018, 219–220; ИЭФК 2019, 181.
25 Подкрашивание напитка в красный цвет, обвязывание красной лентой или украшение калиной бутыли со спиртным как знак сохранения девичьей чести невестой встречается в украинской и белорусской свадьбах21 [Гура 2012, 616, 724], а также в обрядах русского населения Украины, юго-западных областей России22 [Там же, 723–724; Ивашнёва 2012, 65; Кузнецова 2017, 85; Чижикова 1978, 175; Чижикова 1989, 188, 202]. Сведения о двух соединенных красной материей или украшенных калиной и колосьями бутылках с алкогольными напитками, которые стояли перед молодыми на свадебном столе (без упоминания их связи с «честностью» невесты), зафиксированы в источниках XIX–XX вв. по воронежской и рязанской свадьбам23 [Богданова 2019, 151; Самоделова 2015, т. 1, 202]. В Курской области на свадебный стол ставили бутылки или рюмки с бурачным рассолом, перевязанные красной лентой [Ларина 1990, 173–174]. Рядом с караваем или непосредственно на него ставили такие бутылки в Белгородской и Орловской областях24. В Липецкой области во время посада перед невестой клали связанные красной лентой две ложки и так же украшенные две бутылки25. Традиция связывать две бутылки, украшать бутылки со спиртным калиной, красными лентами или наливать в них напиток красного цвета, в том или ином виде охватывающая региональные варианты свадебного обряда некоторых областей Украины, Белоруссии, юго-запада России, проникла и в городскую свадьбу южнорусских регионов [Жирнова 1980, 112, 116, 122; Самоделова 2015, т. 2, 196].
21. Романов 1912, 413.

22. Калюжная 2022; Никитина 2023.

23. Коршунов 2012, 59, 66; Христова 2022.

24. Маликова, Почаево, 2022; Маликова, Репнино, 2022.

25. Свадебный обряд с. Гагино 2022.
26 Отдельные упоминания о подобном свадебном атрибуте отмечены и в севернорусских областях. Украшение сосудов (бутылок, рюмок, горшков) красной лентой или наливание красного напитка в них в знак «честности» невесты зафиксировано у русских Карелии и в Псковской области26 [Гура 2012, 620, 723; Лещенко 2004, 220]. У русских Удмуртии на свадебный стол ставили две бутылки обручального вина, которые распечатывали в конце свадебного застолья [Болдырева 2018, 206, 209]. В Пермском крае на второй день свадьбы в одну бутылку наливали вино, а в другую – водку, обвязывали их красными лентами в знак «честности» молодой [Подюков, Хоробрых, Антипов 2004, 182]. Все перечисленные факты позволяют говорить о перевязывании красной материей полых сосудов, которые сами по себе могут символически осмысляться как женское лоно в свадьбе, или наполнении их напитками красного цвета как об одном из универсальных для восточных славян способе демонстрации «честности» молодой.
26. Теплова 2022.
27 Интересно, что у потомков донских казаков, ушедших с Дона после Булавинского восстания и проживающих в селах Татарица и Казашко в Болгарии, после брачной ночи молодых «сват и сваха идут к родителям молодой – “честь нести”. Сваха несет бутылку водки, окрашенной в красный цвет, с красной лентой на горлышке (по дороге бутылка показывается всем), а сват – большую бутыль с вином» [Критска-Иванова 1989, 202]. В более позднем описании обряда села Казашко говорится, что утром третьего дня свадьбы молодые приглашали гостей «поправить голову»: молодой нес «галун с вином», молодая – «бутылку водки, перевязанную красной лентой» [Фурсова 2011, 300–301]. Эти данные свидетельствуют, что и у донских казаков перевязывание бутылок со спиртным после брачной ночи красной лентой может быть не только следом контактов с малороссийскими крестьянами, но и более ранним элементом ритуала, что подтверждается распространением этого обрядового атрибута в районах Волгоградской области, где влияние украинского ритуала было минимальным.
28 Таким образом, две связанные бутылки со спиртными напитками (или в некоторых районах один украшенный сосуд), в свадебном обряде территории бывшей ОВД являются сложным атрибутом ритуала, в котором воплотились наиболее важные народные представления о брачном переходе молодых людей, связанные с коровье-бычьей символикой, парностью, красным цветом, цветением. При этом перевязывание бутылок красной лентой входит в синонимический ряд подобным образом оформленных атрибутов донской свадьбы (ложки, каравай, свадебное деревце, одежда гостей). Действия с такими сосудами также отражают важнейшие свадебные смыслы, характерные для дня свадьбы и утра после брачной ночи: перераспределение общей доли, смену социального статуса новобрачных, их возвращение в коллектив и семью в новом качестве.
29 Можно предположить, что первоначальная символика двух связанных бутылок, по-видимому, сменивших в советское время один украшенный сосуд со спиртным в ряде районов, в донской традиции заключалась в демонстрации сохранения девственности невестой до свадьбы, на что указывает их оформление красными предметами, названия красная и цветок и некоторые обрядовые действия с ними, аналогичные манипуляциям со свадебным деревцем калиной на Нижнем Дону. По-видимому, в обрядовом акте разделения содержимого двух бутылок между гостями за выкуп и испытания молодых, когда по умению разделить спиртное на всех гостей судили об их хозяйственных способностях, объединились действия распития быков в знак «честности» невесты и ее испытаний, приуроченных к завершающим эпизодам свадьбы, за которые новобрачная также получала небольшое денежное вознаграждение.
30 Неоднородность распространения названий таких сосудов на Дону обусловлена особенностями заселения территории ОВД и формированием отдельных локальных вариантов донского свадебного обряда. Сосредоточие терминов быки, бычки, бугаи на территории Ростовской области может свидетельствовать о влиянии украинской свадьбы на донскую. Однако в районах Волгоградской области распространения указанных названий не наблюдается, более того, здесь значительно количество фиксаций бытования данного ритуального символа без специального наименования для него, что говорит о его «затухании» выше по течению Дона, а возможно, и о воздействии на нее других региональных южнорусских традиций, чем те, которые составили основу свадебного обряда районов Нижнего и Среднего Дона Ростовской области.

References

1. Aleksejevskii M.D. Ritual’noje upotreblenije alkogol’nykh napitkov u severnorusskikh krest’ian v XIX–XX vv. Severnyi tekst v russkoi kul’ture: Materialy mezhdunar. konf., Severodvinsk, 25–27 iiunia 2003 g., comp. N.I. Nikolajev, T.V. Shvetsova. Arkhangelsk, Pomor. Un-t Publ., 2003, pp. 201–203. (In Russ.)

2. Baiburin A.K. Ritual v traditsionnoi kul’ture. Strukturno-semanticheskii analiz vostochnoslavianskikh obriadov. St. Petersburg, Nauka Publ., 1993. 240 p. (In Russ.)

3. Bogdanova Je.A. Leksika svadebnogo obriada v voronezhskikh govorakh: etnolingvisticheskii aspect. Diss. … kand. Filol. Nauk. Voronezh state university. Voronezh, 2019, 324 p. (In Russ.)

4. Boiko I.V. Svadebnyi obriad severo-vostochnykh raionov Stavropol’ia v rasskazakh nositelei regional’noi traditsii. Filologicheskije nauki. Voprosy teorii i praktiki, 2017, no. 2 (68), in 2 parts, part 2, pp. 84–87. (In Russ.)

5. Boldyreva V.G. Russkaia svad’ba Srednego Prikam’ia: lok’nyje traditsii, kody obriada, mezhetnicheskije sviazi. Diss. … kand. iskusstvovedeniia. Udmurt state university. Izhevsk, 2018, 276 p. (In Russ.)

6. Buzin V.S. Rozhdenije, vstuplenije v brak i smert’ v traditsionnoi iuzhnorusskoi obriadnosti (Lipetskaia, Tambovskaia, Penzenskaia oblasti). St. Petersburg, Nestor-Istorija Publ., 2015, 640 p. (In Russ.)

7. Chizhikova L.N. Svadebnyje obriady russkogo naseleniia Ukrainy Russkii narodnyi svadebnyi obriad. Leningrad, Nauka Publ., 1978, pp.161–177. (In Russ.)

8. Chizhikova L.N. Semeinaia obriadnost’ sel’skogo naseleniia Kurskoi gubernii v XIX – nachale XX v. Russkije: semeinyi i obshchestvennyi byt. Moscow, Nauka Publ., 1989, pp. 174–189. (In Russ.)

9. Donskije kazaki v SSSR, ed. aсad. G.G. Matishov. Rostov-on-Don, SSC RAS Publ., 2022, 336 p. (In Russ.)

10. Fin’ko O.S. Svadebnyi obriad Kubani: opyt etnolingvisticheskogo issledovaniia. Slavyansk-on-Kuban, Slavyansk-on-Kuban branch office of Kuban state university Publ., 2015, 203 p. (In Russ.)

11. Fursova Je.F. Traditsionnaia russkaia kul’tura v bolgarskom sele Kazashko. Vestnik Novosibirskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriia: Istoriia. Filologiia, 2011, vol. 10, is. 5, pp. 295–304. (In Russ.)

12. Grevtsova T.Je. Svadebnyi obriad donskikh kazakov: areal’noje issledovanije. Rostov-on-Don, SSC RAS Publ., 2022, 348 p. (In Russ.)

13. Gura A.V. Brak i svad’ba v slavianskoi narodnoi kul’ture: Semantika i simvolika. Moscow, Indrik Publ., 2012, 936 p. (In Russ.)

14. Ivanov V.V., Toporov V.N. K simvolike korovaia v sviazi s proiskhozhdenijem korovainogo obriada. Ivanov V.V., Toporov V.N. Issledovaniia v oblasti slavianskikh drevnostei: Leksicheskije i frazeologicheskije voprosy rekonstruktsii tekstov. Moscow, Nauka Publ., 1974, pp. 243–258. (In Russ.)

15. Ivashneva L.L. Poeziia i obriady zapadnorusskoi svad’by: uchebnoje posobije po spetskursu. Astrakhan, Astrakhan State University Publ., 2012, 148 p. (In Russ.)

16. Kabakova G.I. Antropologiia zhenskogo tela v slavianskoi traditsii. Moscow, Ladomir Publ., 2001, 335 p. (In Russ.)

17. Kaplia O.V. Svadebnyi obriad khoperskikh kazakov Aleksejevskogo raiona Volgogradskoi oblasti. Fol’klor i sovremennost’. Sb. nauch. tr., ed. M.Ch. Larionova. Taganrog, Taganrog. state pedagogical institute Publ., 2003, pp. 49–55. (In Russ.)

18. Kholodnaia V.G. Vypivka. Muzhiki i baby: Muzhskoje i zhenskoje v russkoi traditsionnoi kul’ture. Illiustrirovannaia entsiklopediia, ed. I.I. Shangina; authors: D.A. Baranov, O.G. Baranova, T.A. Zimina etc. St. Petersburg, Iskusstvo–SPB Publ., 2005, pp. 112–118. (In Russ.)

19. Kritska-Ivanova Je.F. Tipologiia i evoliutsiia russkogo svadebnogo obriada i fol’klora v Bolgarii (sela Tataritsa i Kazashko). Russkije: semeinyi i obshchestvennyi byt, eds. M.A. Gromyko, T.A. Listova. Moscow, Nauka Publ., 1989, pp. 198–221. (In Russ.)

20. Kuznetsova N.S. Svadebnyi muzykal’no-etnograficheskii kompleks v pesennoi traditsii verkhnego Prioskol’ia. Diss. … kand. iskusstvovedeniia, The Gnesin Russian Academy of Music, Moscow, 2017, 196 p. (In Russ.)

21. Larina L.I. Terminologiia svadebnogo obriada Kurskogo regiona v etnolingvisticheskom aspekte. Diss. … kand. filol. nauk, Kursk state pedagogical institute. Kursk, 1990, 241 p. (In Russ.)

22. Leshchenko V.Iu. Russkaia sem’ia (XI–XIX vv.). St. Petersburg, SPGUTD Publ., 2004, 608 p. (In Russ.)

23. Magrits’ka I.V. Vesīl’nii obriad na Skhīdnīi Slobozhanshchinī: navch. posībnik. Lugans’k, SPD Rєznīkov V.S. Publ., 2011, 44 p. (In Ukr.)

24. Nevskaia T.A. Traditsionnaia i sovremennaia svad’ba sel’skogo naseleniia Stavropol’ia. Sovetskaia etnografiia, 1982, no. 1, pp. 89–100. (In Russ.)

25. Podiukov I.A., Khorobrykh S.V., Antipov D.A. Etnolingvisticheskii slovar’ svadebnoi terminologii Severnogo Prikam’ia. Usolye, Solikamsk, Berezniki, Perm, Permskoje knizhnoje izdatel’stvo, 2004, 360 p. (In Russ.)

26. Protsenko B.N. Svadebnyi obriad donskikh kazakov vo vremeni i prostranstve. Traditsionnaia kul’tura, 2004, no. 4, pp. 26–34. (In Russ.)

27. Samodelova Je.A. Traditsionnaia riazanskaia svad’ba (dovenchal’nyje ritualy i tainstvo venchaniia). T. 1. Riazanskii etnograficheskii vestnik. Vyp. 56. Ryazan, Riazanskii oblastnoi nauchno-metodicheskii tsentr narodnogo tvorchestva Publ., 2015, 259 p. (In Russ.)

28. Samodelova Je.A. Traditsionnaia i sovremennaia riazanskaia svad’ba (poslevenchal’nyje ritualy i mirovozzrencheskije aspekty). T. 2. Riazanskii etnograficheskii vestnik. Vyp. 56. Ryazan, Riazanskii oblastnoi nauchno-metodicheskii tsentr narodnogo tvorchestva Publ., 2015, 278 p. (In Russ.)

29. Tolstaia S.M. Simvolika devstvennosti v polesskom svadebnom obriade. Seks i erotika v russkoi traditsionnoi kul’ture: Sb. statei, comp. A.L. Toporkov. Moscow, Ladomir Publ., 1996, pp. 192–206. (In Russ.)

30. Tolstaia S.M. Krazha. Slavianskije drevnosti: Etnolingvisticheskii slovar’, ed. N.I. Tolstoi, vol. 2. Moscow, Mezhdunarodnyje otnosheniia Publ., 1999, pp. 640–643. (In Russ.)

31. Tolstaia S.M. Simvolicheskije zamestiteli cheloveka v narodnoi magii. Tolstaia S.M. Semanticheskije kategorii iazyka kul’tury: Ocherki po slavianskoi etnolingvistike. Moscow, Knizhnyi dom «LIBROKOM» Publ., 2010, pp. 125–130. (In Russ.)

32. Tolstoi N.I. Byk. Slavianskije drevnosti: Etnolingvisticheskii slovar’, ed. N.I. Tolstoi, vol. 1, Moscow, Mezhdunarodnyje otnosheniia Publ., 1995, pp. 272–274. (In Russ.)

33. Toporkov A.L. Lozhka. Slavianskije drevnosti: Etnolingvisticheskii slovar’, ed. N.I. Tolstoi, vol. 3, Moscow, Mezhdunarodnyje otnosheniia Publ., 2004, pp. 129–134. (In Russ.)

34. Uzeneva Je.S. Bolgarskaia svad’ba: etnolingvisticheskoje issledovanije. Moscow, Indrik Publ., 2010, 280 p. (In Russ.)

35. Zhirnova G.V. Brak i svad’ba russkikh gorozhan v proshlom i nastoiashchem (po materialam gorodov srednei polosy RSFSR). Moscow, Nauka Publ., 1980, 150 p. (In Russ.)

Comments

No posts found

Write a review
Translate