Везде
The Plot of the Oleg’s Shield in Russian Culture of the 19th – early 20th centuries
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
The Plot of the Oleg’s Shield in Russian Culture of the 19th – early 20th centuries
Annotation
PII
S0869544X0016745-2-1
DOI
10.31857/S0869544X0016745-2
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Maria Leskinen 
ORCID: 0000-0002-7638-507X
Occupation: Leader Research Fellow Department of the East Slavs
Affiliation: Institute of Slavic studies, Russian Academy оf Sciences
Address: Moscow, Leninsky Prospect, build. 32-А
Edition
Issue 5
Pages
49-66
Abstract

 interpretational trends of the legendary story about Oleg's shield in the context of the history of ideas and images, which had a direct impact on the stereotypes of the mass consciousness.

Keywords
Myth of Constantinople in Russian culture, «The Song of Prophet Oleg» by Alexander Pushkin, "the shield on the Tsaregrad gates", historical mythology
Received
13.09.2021
Date of publication
11.12.2021
Number of purchasers
6
Views
315
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
Additional services access
Additional services for the article
Services benefits
100 RUB / 1.0 SU
Additional services for the issue
Services benefits
920 RUB / 16.0 SU
1 На протяжении веков одной из важных геополитических мифологем российской истории выступает императив «возвращения» Константинополя, некогда взятого русскими, которые поэтому сохраняют права на Византию и призваны «возродить» ее в качестве сакрального центра православного славянства, восстановив статус российской государственности в Европе. Одним из основополагающих представлений в этом контексте служит легенда о князе Олеге, оставившего свой щит на городских воротах в знак славянского «владычества» над Константинополем. В настоящей статье анализируется возникновение и функционирование устойчивых формул «щит Олега», «щит на царьградских воротах» – мы рассмотрим обстоятельства их появления и эволюцию стереотипных представлений о легендарном факте. В качестве источников исследования привлекаются тексты, которые в наибольшей степени способствовали формированию исторических образов и речевых клише в широких кругах. Это, во-первых, поэтические произведения первой трети XIX в., во-вторых, наиболее известные труды российских историков и учебная литература 1860–1910-х годов,в-третьих, относящиеся к тому же периоду визуальные воплощения сюжета об «Олеговом щите».
2 Главным источником сведений о походе Олега на Царьград служит «Повесть временных лет», относящая данное событие к 907 г. Нестор сообщал о заключительном деянии Олега: «И повеси щит свой въ вратех показуа победу, и поиде от Царяграда»1 [1. С. 25]. Между тем Новгородская первая летопись связывает поход с князем Игорем – Олег при этом именуется воеводой. Проблеме исторической достоверности легендарных источников и возможным интерпретациям летописного сюжета посвящено множество работ [11; 21; 3; 4; 16. С. 82–86; 17. С. 145–208, 248–265](в последней книге представлена основная историография вопроса). Для нас, однако, важнее то, что фраза «повесил щит свой на вратах в знак победы и ушел из Цареграда» в 1820–1830-х годовстала источником вдохновения для ряда русских литераторов. В прочем, первое в отечественной литературе произведение, в основу которого положен сюжет о щите, принадлежало Екатерине II: это драма «Начальное управление Олега» (1786), которая в 1790 г. была представлена в Эрмитажном театре в виде оперы (см.[5]). Главный герой – «Олег, князь урманский» – в финале пьесы «щит Игорев, на котором изображен воин на коне, укрепляет к столбу ипподрома», после чего говорит: «При отшествии моем я щит Игорев на память оставляю здесь; пусть позднейшие потомки узрят его тут»2. Интерес к походам первых князей на Константинополь стимулировался «греческим проектом».К тому же периоду относится серия медалей, посвященных походу Олега на Царьград. К ним так или иначе восходит последующая иконография князя, однако сюжет о щите на этих медалях отсутствует3.
1. Повесть временных лет / подг. текста Д.С. Лихачева, пер. Д.С. Лихачева и Б.А. Романова. М.; .: Издательство Академии наук СССР, 1950. Ч. 1. Текст и перевод. 404 с. с илл. C. 25.

2.  Екатерина II. Начальное управление Олега // Сочинения императрицы Екатерины II. Произведения литературные / под ред. A.И. Введенского. СПб.: Изд. А.Ф. Маркса, 1893 (Сборник «Нивы». Август, № 8. 1893). 448 с. С. 345.

3.  Смирнов В.П. Описание русских медалей. СПб.: Санкт-Петербургский монетный двор, 1908. 748 с. табл. С. 4, 32–39.
3 Современному россиянину со средним образованием деяния князя Олега и обстоятельства его смерти известны с детства. Подобная ситуация была и во второй половине XIX в. – основным источником информации являлась и является баллада А.С. Пушкина «Песнь о Вещем Олеге» (1822, опубл. 1825)4.Будучи воспринята как произведение для детей (см. [13. С. 256]), «Песнь» вошла в школьный литературный канон и в XIX в. включалась в большинство хрестоматий, а также в сборники очерков и рассказов по истории. Исследователи именуют ее «сверхканоничным тестом» [2. С. 10]; «Песнь» – наиболее часто печатавшееся произведение в учебной литературе XIX в. и вообще самое издаваемое стихотворение Пушкина в 1830-х – 1917 г. (см. [2. С. 25; 1. С. 311]).
4. Пушкин А.С. Песнь о вещем Олеге // Пушкин А.С. Полн. собр. соч. В 17-и т. М.: «Воскресенье», 1994–1997. Т. 2. Кн. 1. Стихотворения. 1817–1825 / ред. М.А. Цявловский. М., 1994. 551 с. С. 218–220.
4 У пушкинистовнет единодушия в том, на основе какого именно исторического текста создана «Песнь о Вещем Олеге». Конечно, Пушкин был знаком с соответствующим фрагментом «Истории Государства Российского» (1818) Н.М. Карамзина, где говорилось: «В знак победы Герой повесил щит свой на вратах Константинополя»5. Некоторые современные литературоведы полагают, что сведения взяты поэтом «непосредственно»из так называемой «Львовской летописи» (см. [7. С. 34; 12. С. 366]). Однако Пушкин не описывает поход князя на Царьград – образ щита возникает в словахКудесника о будущем князя: «Победой прославлено имя твое; / Твой щит на вратах Цареграда»6.
5. Карамзин Н.М. Глава V. Олег Правитель // Карамзин Н.М.История государства Российского. В 12-и т. М.: Наука, 1989. Т. 1. 637 с. С.  105.

6. Пушкин А.С. Песнь о вещем Олеге. С. 218.
5 Существует ряд работ, посвященных анализупушкинской баллады, истории ее создания, восприятию современниками и потомками(например [7; 8; 13]). «Песнь» не была в начале XIX в.единственным стихотворением, где упоминались походы второго древнерусского князя [см.: 15; 9; 7. С. 48–56; 8], причем популярность предания об Олеговом щите исследователи чаще соотносят не с «Историей» Карамзина, а с его заметкой «О случаях и характерах в российской истории» (1802)7(см. [15. С. 62]).
7. Карамзин Н.М. О случаях и характерах в российской истории, которые могут быть предметом художеств // Карамзин Н.М. Избр. соч. В 2-х т. / подг. текста и прим. П. Беркова]. М.; Л.: Художественная литература, 1964. Т. 2 / сост., подг. текста и прим. Г. Макогоненко. 591 с. С. 190.
6 Мотив щита реализован в песне К. Ф. Рылеева «Олег Вещий» из цикла «Думы» (1822; опубл. 1825)8, балладе Н. М. Языкова «Олег»(1826, опубл. 1827)9, неоконченном тексте М. Ю. Лермонтова «Олег» (1829, опубл. 1859)10, стихотворениях Ф. И. Тютчева «Олегов щит» (или «Видение»;изд. 1829)11и Ф. Н. Глинки «На войну с турками 1828 года» (изд. 1830). Характерно, что Лермонтов, перелагавший известные несторовы предания об Олеге, не упомянул о победе князя над греками; Глинку этот сюжет тоже не интересовал. Зато у Рылеева, чьи «Думы» увидели свет раньше пушкинской «Песни», говорилось:
8. Рылеев К.Ф. Олег Вещий // Рылеев К.Ф. Думы / подг. Л.Г. Фризман. Л.: Наука, 1975. 255 с. С. 9−12.

9. Языков Н.М. Олег // Языков Н.М.Соч. / сост., вступ. статья, прим. А.А. Карпова. Л.: Художественная литература, 1982. 448 с. С. 96‒99.

10. Лермонтов М.Ю. Олег // Лермонтов М.Ю. Соч. В 6-и т. М.; Л.: Издательство Академии наук СССР, 1954‒1957. Т. 3. Поэмы, 1828–1834. М.; Л., 1955 / ред. Б.В. Томашевский. 326 с. с илл. С. 57–60.

11. Тютчев Ф.И. Олегов щит («Аллах! Пролей на нас твой свет!..») // Тютчев Ф.И. Лирика. В 2-х т. М.: Наука, 1966. Т. 2. 960 с. С. 76.
7 Но в трепет гордой Византии
8 И в память всем векам
9 Прибил свой щит с гербом России
10 К царьградским воротам12.
12. Рылеев К.Ф. Олег Вещий. С. 11.
11 Языков, для которого пушкинская песнь стала не только жанровым, но и метрико-строфическим образцом (см. [8. С. 73]), пишет о щите как знаке победителя Константинополя:
12 …Победитель к воротам прибил
13 Свой щит, знаменитый во брани13.
13. Языков Н.М. Олег. С. 99.
14 Тютчев воспринимает щит как «вековечный» знак Олега, значение которого сохранилось до нынешних времен:
15 Глухая полночь! Все молчит!
16 Вдруг… из-за туч луна блеснула –
17 И над воротами Стамбула
18 Олегов озарила щит14.
14. Тютчев Ф.И. Олегов щит.
19 Исследователи, анализировавшие летописный сюжет о князе Олеге в поэзии 1830-х годов(см. [8]), приводят и другие, менее известные произведения – в частности, стихотворение Д.И. Хвостова «На выступление полков лейб-гвардии из Санкт-Петербурга, апреля 15 дня 1828 года», в котором щит Олега также упомянут в контексте победы: «Царь будет там, где был Олегов щит»15. Через полтора года Хвостов написал оду в честь Адрианопольского мира, напомнив в ней свое «предвестье» о походе туда, «где щит Олега»16.
15. Полн. собр. стихотворений графа Д.И. Хвостова. 3-е изд. В 7-и т. СПб.: тип. Императорской Российской академии, 1828–1834. Т. 5. СПб., 1830. 406 c. С. 92.

16. Полн. собр. стихотворений графа Д.И. Хвостова. С. 6.
20 В анонимном стихотворении «Адрианополь» (о возможном авторстве: [7. С. 62]) дано аналогичное предсказание победы:
21 И скоро на Златых Вратах
22 Орел двуглавый осенит
23 Олега новгородский щит (цит. по [8. С. 75]).
24 Исследователи указывают и на «Шестую фракийскую элегию» (1829) В.Г. Теплякова, который так же, как Рылеев и автор «Адрианополя», сопоставил двуглавого орла на имперском гербе, символ России, со щитом Олега, символом Руси – обе представлены как победительницы Константинополя:
25 К вратам ли тем, где древний щит
26 Прикован русскою рукою,
27 Орел двуглавый полетит
28 И в Византию ль прах Стамбула,
29 В когтях с перунами Кагула,
30 Луну низвергнув, превратит… (цит. по: [8. С. 5]).
31 Вполне справедливо мнение (см.[15; 8]), что актуализация темы похода на Константинополь и легенды о щите Олега в поэзии тех лет стали откликом на события русско-турецкой войны 1828–1829 гг., когда Россия, отказавшись от взятия Стамбула, заключила с Портой Адрианопольский мир, хотя у русских войск была реальная возможность овладеть столицей Турции (см.[23]). После этого Пушкин вновь обратился к образу Олега в стихотворении «Олегов щит» (1829, опубл. 1830):
32 …Тогда во славу Руси ратной,
33 Строптиву греку в стыд и страх,
34 Ты пригвоздил свой щит булатной
35 На цареградских воротах.
36 … Но днесь, когда мы вновь со славой
37 К Стамбулу грозно притекли,
38 Твой холм потрясся с бранным гулом,
39 Твой стон ревнивый нас смутил,
40 И нашу рать перед Стамбулом
41 Твой старый щит остановил17.
17. Пушкин А.С. Олегов щит // Пушкин А.С. Полн. собр. соч. В 17-и т. М.: Воскресенье, 1994–1997. Т. 3. Кн. 1. Стихотворения. 1826–1836. Сказки / ред. М.А. Цявловский. М., 1995. 634 с. С. 166.
42 Все упомянутые авторы в той или иной степени используют летописное предание (в данном случае неважно – с опорой непосредственно на текст летописи или передавая сюжет в изложении Карамзина) и так или иначе соотносят древнюю историю с современными им событиями. Отступление от клише, отказ проводить аналогию между походом языческого князя и войной православного государя Российской империи, как и отсутствие аллюзий на «греческий проект» екатерининского царствования, демонстрируют, по мнению исследователей, лишь два автора – Пушкин и Тютчев – в одноименных стихотворениях «Олегов щит» (см.[15. С. 62; 8. С. 76–77]). Однако для нас, независимо от трактовки, важнее сам факт обращения к летописной легенде, поводом к которому стали военные события.
43 Во всех упомянутых произведениях водружение щита обозначается с разными глаголами: у Карамзина его Олег его повесил, у Пушкина щит был пригвожден, у Рылеева и Языкова – прибит, у Теплякова его приковывают. Однако у всех поэтов, как и в описаниях историков разных времен (Нестора, Щербатова18и Карамзина), щит знаменует победу древнерусского князя над греками, превосходство русского оружия, напоминает о традициях воинской доблести; у большинства авторов явствен мотив преемственности между рюриковой державой и николаевской империей в международных успехах и отношениях с могущественными государствами соответствующих эпох.
18. Щербатов M.M. История Российская от древнейших времен. В 7-и т. СПб.: При Императорской Академии наук, 1770–1791. Т. 1. СПб., 1770. От начала до кончины великаго князя Ярослава Владимеровича. 325 с. с илл. С. 205.
44 Через несколько лет к сюжету о предсказании волхва князю Олегу обратился К. С. Аксаков в «драматической пародии, с эпилогом, в трех действиях, в стихах» с заглавием «Олег под Константинополем» (1835–1839, опубл. 1858)19 (о ней см. [13. С. 256]). В этой пьесе мотив щита становится ключевым, щит выступает сатирическим воплощением Олега и подробно описывается:
19. Аксаков К.С. Олег под Константинополем. Драматическая пародия, с эпилогом, в 3-х действиях, в стихах // Поэты кружка Станкевича / вступ. статья, подг. текста и прим. С.И. Машинского. М.; Л.: Советский писатель, 1964. 617 с. с илл. С. 429–486.
45 Из серебра он слит,
46 Вокруг него обвит из злата обруч,
47 А на щите художник исчеканил
48 Различные деяния людские.
49 Известен всем далекий звон его20.
20. Аксаков К.С. Олег под Константинополем. С. 482.
50 Завязкой сюжета служит предсказание Волхва о том, что Олег не останется в истории, а будет считаться «вымыслом, ложным преданьем» и «мифом»21. Чтобы избежать столь несправедливой участи и все же оставить свое имя в веках, Олег решает победить греков. Но, будучи уже у стен города, уступает мольбам прекрасной цареградской «царевны» и отказывается от своего плана. Тогда Волхв предлагает ему компромисс: не штурмовать Царьград, а прибить щит к его воротам – не в ознаменование победы в полном смысле слова, а в качестве замены«взятия и разоренья» города, в знак избранности, заслуг и исторического бессмертия полководца:
21. Аксаков К.С. Олег под Константинополем. С. 440.
51 Итак, сей щит к воротам Цареграда
52 Прибей, Олег! Я мыслю: заменит
53 Такое знаменье твоих деяний
54 И взятие и разоренье града, –
55 Бессмертен ты тогда22.
22. Аксаков К.С. Олег под Константинополем. С. 441.
56 Комически представлен акт водружения щита: приносят лестницу, ее прислоняют к воротам, князь с молотком в руках намерен взобраться на нее,но останавливается, чтобы выступить с речью перед собравшимися на стенах греками:
57 Мой Цареград! Я взять его могу –
58 И не хочу! Но в память дел кровавых,
59 Битв и побед и, наконец, того,
60 Что Цареград в моей был полной власти,
61 Что мой шатер раскинут был у стен,
62 Моей победы совершенной в память,
63 Я прибиваю щит свой знаменитый
64 К высоким цареградским воротам!23.
23. Аксаков К.С. Олег под Константинополем. С. 484.
65 Этим оканчивается «древний» сюжет, и в следующей сцене действие переносится в университетскую аудиторию XIX в., где,в полном соответствии с предвидением Волхва,Профессор-историк заявляет:
66 Помилуйте! Какой Олег? Всё сказки!
67 Олег никак не мог существовать.
68 Вот говорят, что с парусами в лодках
69 Он посуху ходил до Цареграда,
70 Да там еще и щит прибил. Ну, вот
71 Какие басни! Им совсем не место
72 В истории. И сам Олег не больше
73 Как миф, ну просто миф...24.
24. Аксаков К.С. Олег под Константинополем. С. 484.
74 В предисловии к первому изданию шутливой пьесы автор признавался, что источником вдохновения для него, тогдашнего студента, стал курс русской истории родоначальника «скептической школы» М.Т. Каченовского, который и явился прототипом Профессора25. Каченовский, как известно, активно критиковал летописные сведения о начальном периоде русской истории, называя его «баснословным».
25. Аксаков К.С. Олег под Константинополем. С. 429.
75 В написанной для детей стихотворной драме А.А. Григорьева «Олег Вещий. Сказание русского летописца» (1847)26 действует множество персонажей, она насыщена этнографическими деталями, и в ней кратко упоминается о щите. Олег с язычниками-дружинниками приносит клятву соблюдать заключенный с греками договор; руссы клянутся именем Одина, поляне – Перуном, а Олег – своим щитом («Который ныне ко вратам Царьграда / Я прибиваю»27)(подробнее см.: [13. С. 256]).
26. Григорьев А. Олег Вещий. Сказание русского летописца // Григорьев А. Стихотворения. Драмы. Поэмы / вступ. ст., сост., подгот. текста и примеч. Б.Ф. Егорова. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 2001. 757 с. с илл. С. 398‒416.

27. Григорьев А. Олег Вещий. С. 412.
76 Рассмотрим теперь, в каком контексте упоминали события похода Олега 907 года и акт водружения щита известные отечественные историки и авторы наиболее популярных учебников по русской истории. Главная проблема интерпретации заключалась в использовавшихся летописцами источниках, а также во влиянии литературных и фольклорных традиций. Ключевым для исследователей разных веков оказывался вопрос о легендарности фигуры Олега и его деяний. При этом еще в XVIII в. была принята аутентичность помещенного в «Повести временных лет» договора Олега с греками. А вопрос о том, как трактовать ранние сведения о Вещем Олеге, был поднят еще в трудах А.Л. Шлёцера о Несторе и не утратил актуальности до сегодняшнего дня.
77 В первой трети XIX в. факт водружения щита на ворота Константинополя лаконично (в двух фразах, повторяющих Нестора)приводился лишь в нескольких исторических сочинениях, в соответствующих томах: в «Истории» Карамзина (1818), в «Истории русского народа» (1829) Н.А. Полевого28, в «Русской истории» (1837) Н.Г. Устрялова29, а также в «Истории России в рассказах для детей» (1837) А.О. Ишимовой30. При этом Карамзин доверял информации Нестора о правлении Олега, хотя и считал многие сведения летописца легендарными; соответствующая глава завершается словами: «Главное обстоятельство, что Олег ходил к Царьграду и возвратился с успехом, кажется достоверным»31. Н.А. Полевой вслед за Карамзиным отмечал, что «поход … в Грецию украшен был поэзией вымысла народного»32. Но в более поздних работах, вплоть до рубежа ХIX–ХХ вв., почти не встречается упоминаний о водружении щита на врата Цареграда как венчающем поход Олега деянии; они отсутствуют как в трудах крупнейших отечественных историков, так и(что важнее с точки зрения популяризации) в учебной литературе различных жанров. История правления Олега отсутствует в наиболее многотиражных сборниках текстов для начального чтения и детских хрестоматиях– в частности, К.Д. Ушинского33, Н.А. Корфа34 и В.И. Водовозова35. Не упомянут эпизод о щите и в многочисленных гимназических учебниках Д.И. Иловайского36 – самых массовых в 1860–1910-х годахкурсах отечественной истории для младшего и среднего возраста (см.[20. С. 22]). Это обстоятельство Иловайский объясняет в «Истории России»: «…оставляю в стороне наши летописные сказания об этом князе [Олеге]… сказания эти не подтверждаются никакими достоверными источниками и имеют вполне легендарный характер»37.
28. Полевой Н.А. История русского народа. М.: Вече, 2008. 541 с. с илл. С. 35.

29. Устрялов Н. Русская история. В 5-и ч. СПб.: тип. Российской академии, 1837–1838. Ч. 1. Древняя история. СПб., 1837. 355 с. 6 л. С. 68. При этом в самом известном учебнике Н. Г. Устрялова (первое издание 1840 г.) (Устрялов Н. Начертание русской истории для средних учебных заведений. 4-е изд. СПб.: тип. Штаба военно-учебных заведений, 1842. 218 с. С. 15) этот факт в описании правления Олега не приводится.

30. Ишимова А. История России в рассказах для детей. В 6-и ч. СПб.: тип. Российской академии, 1837–1840. Ч. 1. СПб., 1837. 269 с. С. 10.

31. Карамзин Н.М. Глава V. Олег Правитель. С. 106.

32. Полевой Н.А. История русского народа. С. 39.

33. Ушинский К.Д. Детский мир и хрестоматия. Книга для классного чтения в двух частях. Первые годы обучения // Ушинский К.Д. Собр. соч. В 11-и т. М.; Л.: Академия педагогических наук РСФСР, 1948–1952. Т. 4. Детский мир и хрестоматия. М.; Л., 1949. 678 с. с илл.; Ушинский К.Д. Родное слово // Ушинский К.Д. Собр. соч. В 11-и т. М.; Л.: Академия педагогических наук РСФСР, 1948–1952. Т. 2. Педагогические статьи. 1857–1861 гг. М.; Л., 1948. 656 с.

34. Корф Н.А. Наш друг. Книга для чтения учащихся в школе и дома и руководство к начальному обучению родному языку. СПб.: Д.Е. Коржанчиков, 1871. 360 с.

35. Водовозов В.И. Детские рассказы и стихотворения для детей от 8 до 12 лет. С 11 карт., рис. на дереве Васнецовым, рез. Даугелем, и вопросами для бесед. 2-е изд. СПб.: тип. В. Безобразова и К° и А. Котомина, 1876. 170 с.

36. Иловайский Д.И. Сокращенное руководство к русской истории. Для младшего возраста. 4-е изд. М.: тип. В. Грачева и К°, 1864. 132 с.; Иловайский Д.И. Краткие очерки русской истории. Курс старшего возраста. 9-е изд. М.: тип. Грачева и К°, 1866. 397 с.; Иловайский Д.И. Руководство к русской истории. Средний курс. 17-е изд. М.: тип. Грачева и К°, 1875. 176 с.

37. Иловайский Д.И.История России. В 5-и т. М.: тип. Грачева и К°, 1876‒1905. Т. 1. Ч. 1. Киевский период. М., 1876. 333 с. С. 289.
78 С.М. Соловьев также считал рассказ Нестора о щите Олега вымышленным. В «Истории России с древнейших времен» (1851) историк, рассмотрев содержание заключенных Олегом договоров, говорил о переданных Нестором сведениях как о легендарных: «Предание прибавляет, … будто воины повесили щиты свои на воротах цареградских в знак победы»38.
38. Соловьев С.М. История России с древнейших времен // Соловьев С.М. Соч. В 18-и кн. М.: Издательство «Мысль», 1988–1996. Кн. I. Т. 1. М., 1988. 798 с. С. 135.
79 Эпизод водружения щита Олегом не упоминается ни в «Древней русской истории» (1871) М.П. Погодина39, ни в «Русской истории» (1872) К.Н. Бестужева-Рюмина40, в то время как авторы были известными специалистами в области изучения летописных источников. Нет его в лекциях В.О. Ключевского41 и в популярномкурсерусской истории Н.М. Павлова42. Отсутствует рассказ о щите в исторических очерках о первых русских князьях и в многократно переиздававшихся учебных текстахи «хронологиях»для народных училищ и гимназий1870–1890-х годов, – в частности, М.Я. Острогорского43, а также в многочисленных переизданиях «Истории России» В.А. Абазы44, хотя рассказ о походе Олега в них имеется. Единственным исключением можно считать лекцию Костомарова 1859 г. о роли фольклорных преданий в русских летописях45, опубликованную, впрочем, лишь четверть века спустя; однако именно акт прибивания щита Костомаров никак не комментирует, хотя в целом рассматривает рассказ о правлении Олега как легендарный в своей основе. Интересно, что во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. мотив водружения щита актуализируется в поэтических произведениях на страницах известных журналов (см. [6]), но позже пропадает.
39. Погодин М. Древняя русская история до монгольского ига. В 3-х т. М.: Синодальная типография, 1871. Т. 1. 402 с. С. 10–13.

40. Бестужев-Рюмин К. Русская история. В 2-х т. СПб., 1872–1886. Т. 1. СПб.: Д.Е. Кожанчиков, 1872. 742 с. С. 101.

41. Ключевский В.О.Древняя русскаяистория: курс лекций э. о. проф. В. О. Ключевского, читанные в 1884/5 акад. г. в Императорском Московском университете. [М., 1885]. 404 с.; Ключевский В.О. Курс русской истории. В V ч. СПб., 1904 ‒ Пг., 1922.

42. Павлов Н.М. Русская история от древнейших времен. Первые пять веков родной старины (862–1362). В 3-х т. М.: Типо-литография Товарищества И.Н. Кушнерев К°, 1896–1900. Т. 1. М., 1896. 405 с.

43. Острогорский М.Я. История России с картинками и вопросами для повторения для народных училищ. 3-е изд. СПб.: тип. О.И. Бакста, 1876. 94 с. с илл.; Острогорский М.Я. Учебник русской истории. Элементарный курс для средних учебных заведений и городских училищ. СПб.: тип. и хромолит. товаришества А. Траншель, 1891. 110 с. с илл.; Острогорский М.Я.Хронология всеобщей и русской истории. Сист. курс. Средняя история. 3-е изд. СПб.: тип. А.М. Котомина, 1874. 16 с.; Острогорский М. Я. Краткая хронология всеобщей и русской истории. Для III и IV классов гимназий и прогимназий и для низших учеб. заведений. 4-е изд. СПб.: тип. Б.Г. Янпольского, 1878. 31 с.

44. Абаза В.А.История России для учащихся. СПб.: тип. В.С. Балашева, 1885. 243 с. с 1 илл.; Абаза В.А. История России. Народное издание. СПб.: тип. А.С. Суворина, 1885. 91 с. с илл.

45. Костомаров Н.И. Предания первоначальной летописи в соображениях с русскими народными преданиями в песнях, сказках и обычаях (лекция, 1859; публ. в 1873) // Костомаров Н.И. Собр. соч. Исторические монографии и исследования. В 8-и кн. СПб.: Общество для пособия нуждающимся литераторам и ученым («Лит. Фонд»), 1903‒1906. Кн. 5. Т. 13. СПб., 1905. 827 с. С. 327.
80 Обратимся к визуальным источникам. В 1802 г. Н.М. Карамзин в статье «О случаях и характерах в российской истории, которые могут быть предметом художеств» писал:
81 Олег, победитель греков, героическим характером своим может воспламенить воображение художника. Я хотел бы видеть его в ту минуту, как он прибивает щит свой к цареградским воротам, в глазах греческих вельмож и храбрых его товарищей, которые смотрят на сей щит как на верную цель будущих своих подвигов. В эту минуту Олег мог спросить: «Кто более и славнее меня в свете?»46.
46. Карамзин Н.М. О случаях и характерах в российской истории. С. 190.
82 Именно эта «программа» историка была реализована в нескольких проектах иллюстрированных изданий «Живописной русской истории». Один из первых – альбом «Очерки событий из российской истории» (1839)47. Все сюжеты здесь взяты исключительно из карамзинской «Истории». В «Очерках» помещена первая и одна из самых известных иллюстраций сюжета о щите Олега – гравюра «Князь Олег прибивает щит свой к вратам Цареграда», над которой Ф.А. Бруни работал в конце 1820-х годов. Приблизительно к тому же времени относят одноименный рисунок А.В. Нотбека48. Исторический акт прибивания (у Нотбека – водружения) щита представлен по канонам классицизма: персонажи в античных одеждах и торжественных позах. Однако у Бруни действие происходит при закрытых воротах города, а на рисунке Нотбека они открыты – Царьград уже захвачен.
47. Очерки событий из российской истории, сочиненные и гравированные профессором живописи Ф. Бруни. СПб.: Общество поощрения художников, 1839. 12 л., 10 л. илл.

48. Нотбек А.В.Олег прибивает щит ко вратам Цареграда. Собр. ГРМ. URL: >>>> (дата обращения – 01.01.2021).
83 Альбом «Живописный Карамзин»49 был издан несколько ранее, в 1836 г. Иллюстрации-гравюры к нему делал Б.А. Чориков; среди них – «Олег пред Царьградом, 906 года» с текстом-подписью «Олег в воспоминание победы своей вешает щит на вратах Константинополя». «Русская история в картинках»50 не раз переиздавалась. Еще одна гравюра (автор неизвестен) «Олег под Царьградом» относится, вероятно, к 1840-м гг.51.
49. Живописный Карамзин, или Русская история в картинах, издаваемая Андреем Прево. В 3-х ч. СПб.: в тип. Х. Гинце и Э. Праца и К°, 1836‒1844. Ч. 1. От Рюрика до нашествия татар. 860‒1238. СПб., 1836. 60 л.

50. Например: Русская история в картинках. СПб.: тип. К.Н. Плотникова, 1872. 327 с., 153 илл.

51. Павлович С. Картины русской истории от Рюрика до Петра Великого. В 6-и вып. СПб.: тип. товарищества «Общественная польза», издание редакции журнала «Досуг и дело», 1880–1882. Вып. 1. От начала Руси до Ярослава. СПб., 1880. 16 с. с 12 илл. Илл. 4.
84 Кроме того, тема воплощена в двух живописных работах 1870–1880-х годов – «Олег прибивает щит к вратам Цареграда» (1874) А.Д. Кившенко52и «Князь Олег прибивает щит на врата Цареграда» (1880-е) Н.К. Бодаревского53. Гравюра с близким названием «Олег прибивает щит ко вратам Цареграда», выполненная Флюгелем по рисунку художника Р.Ф. Штейна, появилась вместе с описанием в 1885 г. на страницах журнала «Нива»54;там же помещен фрагмент пушкинского стихотворения «Олегов щит». В1890 г. была издана «История Государства Российского в изображениях державных его правителей» –включенный в нее рисунок «Олег правитель»выполнил профессор исторической живописи В.П. Верещагин55.
52. Кившенко А.Д. Олег прибивает щит к вратам Цареграда, 1874. Собр. ГРМ. URL: >>>> (дата обращения – 02.01.2021).

53. Бодаревский Н.К. Князь Олег прибивает щит на врата Царьграда. Собр. ГРМ.URL: >>>> (дата обращения – 02.01.2021).

54. Штейн Р.Ф.Олег прибивает щит ко вратам Цареграда // Нива. 1885. № 16. С. 385–386.

55. История Государства Российского в изображениях державных его правителей с кратким пояснительным текстом / рис. В.П. Верещагина. СПб.: Худож. тип. и фото-хемиграф. мастерская Э. Гоппе, 1890. 71 л.
85 Для всех перечисленных изображений характерна идентичная композиция, восходящая прежде всего к заметке Карамзина: за исключением хронологически первой (Бруни) и последней (Верещагина) гравюр, Олег изображается стоящим в окружении дружинников (сидит он только на картине Кившенко) справа от ворот, у которых собрались жители Константинополя. Костюмы, доспехи и оружие более чем условны и либо восходят к традициям исторических сюжетов эпохи классицизма (статичность поз, античные одежды и амуниция), либо постановочны, далеки от исторических реалий. Одинаков и ряд атрибутов: лестница, щит, молоток (молот). Все картины и рисунки напоминают наброски театральной мизансцены с декорацией: князь стоит в центре в торжественной позе, ему внимают группы дружинников и стоящих на стене греков, а справа от князя воины на приставной лестнице прибивают щит к стене молотком.
86 На гравюре Бруни изображение «зеркально» по отношению к поздним изобразительным вариантам сюжета. Рисунок Верещагина отличается местом князя в композиции: тот изображен на первом плане, в центре, причем в левой руке держит свиток договора с греками, а в правой – боевой топорик; основные же действия со щитом происходят вдали.
87 Таким образом, появившиеся в XIX в. визуальные воплощения сюжета о водружении Олегом щита в основном иллюстрировали соответствующий раздел карамзинского рассказа о походе. Кроме Кившенко и Бодаревского, по-видимому, ни один художник не воплотил это легендарное событие в живописном произведении. Не взялся за него и В.М. Васнецов, создавший известный цикл из четырех иллюстраций (1899) к «Песне о вещем Олеге»в специальном юбилейном переиздании56. Любопытно, что и в лубочных плакатах «для народа» с текстом «Песни»57, а также в наборе исторических сюжетов, собранных в известном популяризаторском проекте И.Д. Сытина «Русская история в картинах»58,темы символического водружения щита нет. Не упоминается о нем и в комментариях к портрету вещего Олега в «Иллюстрированной хронологии» (1909)59; а в книге портретов правителей Большой Государственной книги 1672 г.60 сам Олег, в соответствии с трактовкой его статуса в Новгородской летописи, отсутствует в списке первых русских князей.
56. Пушкин А.С. Песнь о Вещем Олеге. К столетию со дня рождения Пушкина 26 мая 1899 года. По распоряжению высочайше утвержденной при Императорской Академии наук комиссии для чествования памяти А.С. Пушкина. Рисовал В. Васнецов. СПб.: тип. Экспедиции заготовления государственных бумаг, 1899. 6 л.

57. Песнь о Вещем Олеге (лубок). М., 1902. Собр. РНБ; Песнь о Вещем Олеге (лубок). Хромолитогр. Торг. дома А. Стрельцова и сыновья. 1901. Собр. РНБ.

58. Русская история в картинах. М.: Товарищество И.Д. Сытина, 1916. 18 л.

59. Олег // Иллюстрированная хронология истории Российского государства в портретах. СПб.: Товарищество художественной печати, 1909. 131 с. с илл. С. 3–4.

60. Портреты, гербы и печати Большой Государственной книги 1672 года. СПб.: Санкт-Петербургский археологический институт, 1903. 97 л. илл.
88 «Возвращение» сюжета об Олеговом щите в историческую учебную литературу61и в поэзию62началось в 1890-х годах.Трудно считать случайным совпадением и первое появление «языческого» имени в великокняжеской семье Романовых– Олегом в 1892 г. был назван четвертый сын великого князя Константина Константиновича. А с начала ХХ в. сюжет о водружении щита на ворота Константинополя стал почти обязательным в самых издаваемых курсах отечественной истории для учащихся и для народа. Он не только фигурировал в главах о правлении Олега, но и сопровождался акцентированным комментарием о том, что водружение щита было важным «знаком ... победы над Цареградом»63. В «Сказаниях о русской земле» А.Д. Нечволодова упоминается не один Олегов, а множество прибитых щитов – в соответствии с одним из летописных вариантов: «Отходя от Царьграда, Руссы прибили к воротам его свои щиты, в знак победы»64.
61. Один из первых примеров: Полевой П.Н.Краткое учебное руководство по русской истории с картинами и картами в тексте, составленное применительно к программе, утвержденной Святейшим синодом для церковно-приходских школ. СПб.: Д.Д. Полубояринов, 1892. 96 с. с илл. С. 8.

62. Сологуб Ф. Олегов щит // Сологуб Ф. Полн. собр. стихотворений и поэм / подг. изд. М.М. Павловой. В 3-х т. СПб.: Наука, 2012–2020. Т. 1. Стихотворения и поэмы 1877–1892 гг. СПб., 2012. 1204 с. С. 485.

63. Назаревский В.В. Русская история. Чтения для московских фабрично-заводских рабочих. В 13-и вып. М.: И.Д. Сытин, 1902–1910. Вып. 1. М., 1902. 89 с. C. 37; Назаревский В.В.Русская история. 862–1676. С 287 рис., 8 снимками с древних рукописей, 3 картами и одной грамотой. 2-е изд. М.: Университетская типография, 1904. 449 с с карт. С. 38; Назаревский В.В. Русская история. В 7-и т. 3-е изд. М.: Университетская типография, 1907–1913. Т. 1: 862–1676. М., 1907. 452 с. С. 40.

64. Нечволодов А.Д. Сказания о русской земле. СПб.: Государственная типография, 1913. Часть первая. С древнейших времен до расцвета русского могущества при Ярославе Мудром. 314 с. с илл. С. 103.
89 Можно констатировать и возникновение устойчивой связи между выражением «щит Олега на вратах (или стене) Царьграда» и хрестоматийным текстом «Песни» Пушкина – причиной стали, вероятно, пушкинские юбилейные торжества 1899 г. Так, в многочастном курсе русской истории для рабочих в конце раздела о правлении Олега помещен полный текст пушкинской баллады65. В начале ХХ в. сформировался своеобразный набор стереотипов и символов, связанных с Царьградом-Константинополем. Весьма красноречив, в частности, набор ассоциаций, приводимый в мемуарах (1926) А.Ф. Кошко (в связи с его расследованием 1908 г.): «Где-то в закоулках памяти мерещились мне щит Олега, Ая-София, пара вселенских соборов, и если прибавить еще гаремы, фески и халву, то этим исчерпывалось мое представление о Царьграде»66. Реакцией на хрестоматийные строки Пушкина об Олеге, ставшие расхожей формулой, можно считать и сатирические произведения, пародирующие штампы школьного курса. Например, во «“Всеобщей истории”, обработанной “Сатириконом”» (1910), написанный О.Л. Д’Ором (И.Л. Оршером) рассказ о походе Олега на Константинополь сродни иронической трактовке Аксакова, представившего акт водружения щита нестандартно ‒ как знак «отказа» от овладения городом:
65. Назаревский В.В. Русская история. Чтения для московских фабрично-заводских рабочих. Вып. 1. С. 38–40.

66. Кошко А.Ф. Очерки уголовного мира царской России. Воспоминания бывшего начальника московской сыскной полиции и заведующего всем уголовным розыском империи. Новосибирск: Сибирь XXI век, 1991. 253 с. С. 5.
90 Однажды он подплыл на своих ладьях к самому Царьграду и, улучив удобную минуту, прибил свой щит к воротам города. Греки на следующий день долго ломали голову, не зная, кто мог это сделать и зачем. Наконец они догадались. – Должно быть, у этого доброго человека было два щита, и один из них он тайно принес нам в дар. И они решили остаться со щитом. И еще много блестящих войн вел Олег… 67(об этом см. [18]).
67. О.Л.Д’Ор. Русская история при варягах и ворягах. М.: Книгопечатник, 1922. 111 с. С. 9‒10.
91 Необыкновенной популярности «Песни о Вещем Олеге», сделавшей пушкинские строки, в том числе о щите Олега, известными не только образованным слоям, способствовала маршевая строевая песня, точное время возникновения которой во второй половине XIX в. неизвестно – записана она была лишь в 1916 г. (см. [22. С. 59‒62; 13. С. 281‒282]). С 1910-х годов песня имела широкое хождение в солдатской и офицерской среде.
92 С началом Первой мировой войны выражение «щит на вратах Цареграда» обрело характер формулы-клише с совершенно определенным значением. Пушкинская цитата стала метафорически обозначать одну из военно-политических задач Российской империи в столкновении держав. Олегов щит символизировал благородные цели России в войне – прежде всего стремление «вернуться» на Босфор; образ щита активно функционировал в патриотической риторике. Сходное значение обрел «крест на Святой Софии», чаемое водружение которого должно было ознаменовать взятие Стамбула. Характерно, что в обнародованном в октябре 1914 г. манифесте Николая II Константинополь именовался Цареградом(см. [10. С. 82–83]). Военные успехи на Балканском фронте усилили мощную пропагандистскую кампанию, в которой громко звучали призывы к скорейшему водружению креста над Святой Софией и щита на врата Стамбула (см.[10]). Политический деятель и публицист М.А. Славинский в 1915 г. писал: «Щит Олега на вратах Царьграда и крест на Святой Софии – соблазнительные картины для многих умов, для которых внешний романтический эффект кажется важнее практических последствий» [19. С. 119].
93 Военные планы Российской империи по захвату Проливов и Константинополя с восторгом воспринимались в кругах столичных патриотов. Интеллигенция не только энергично поддерживала этот военно-политический проект, но и вернулась к поэтизации образа «русского щита»; характерный пример – стихотворение С.М. Городецкого «Царьград» (1914)68. Щит возвращается в поэтические исторические произведения – например, в поэму Н.Д. Квашнина-Самарина «Княжая песнь» (1914)69. Журнал «Современный мир» констатировал:
68. Городецкий С. Царьград // Городецкий С. Четырнадцатый год. Пг.:Лукоморье, 1915. 60 с. с илл. С. 37.

69. Квашнин-Самарин Н.Княжая песнь. Историческая поэма в 48 песнях. СПб.: тип. «Общественная польза», 1914. Ч. 1. 407 с. С. 112.
94 …Теперь на Руси жрецы Аполлона все сделались патриотами, да не только патриотами, но еще и православными, христианами, славянами, крестоносцами, мечтающими освободить Константинополь своими перьями, с которых вместе с чернилами неизменно стекают «Олеговы щиты» в неисчислимом количестве [14. С. 155].
95 В 1915 г. вышло пособие И.К. Линдемана для старших классов средне учебных заведений, в котором детально и всесторонне – в историческом, этнографическом и филологическом контекстах – рассматривалась «Песнь о Вещем Олеге»70. Подчеркнув, что пушкинская строка о щите повторяет слова летописи, Линдеман, в отличие от ряда историков, не только не поставил под сомнение эпизод со щитом, но отметил подобное символическое использование щитов в средневековой Европе как подтверждение достоверности информации Нестора71.
70. А. Пушкин. Песнь о вещем Олеге: Копия рукописи поэта: с 27 рис. в тексте. Для мл. кл. среднеучеб. заведений и для нар. училищ. Разбор баллады и объясн. к ней с примеч. написал инспектор Моск. 11 гимназии И. Линдеман. М., 1915. 84 с.

71. А. Пушкин. Песнь о вещем Олеге: Копия рукописи поэта: с 27 рис. в тексте. С. 75.
96 Для русских эмигрантских произведений 1920-х годов было характерно сатирическое, горько-ироническое осмысление настроений военного времени. Ура-патриотические лозунги, претензии на обладание Балканами и завоевание Константинополя спустя несколько лет расценивались участниками и свидетелями Первой мировой войны как трагическое общенациональное заблуждение, один из факторов исторической катастрофы. Например, в рассказе А.Н. Толстого «На острове Халки» (1922) герой говорит: «Византия, будь она проклята, – клопы и жулики. … Пришел Олег, прибил щит, – ладно, и успокойся. Нет, без Царьграда жить не можем, – двуглавого орла к себе перетащили. Знаем мы этого орла. Вот он, сукин сын, у меня за воротником – орел ползает»72. В фельетоне А.Т. Аверченко начала 1920-х годов «Космополиты» читаем: «Раньше наши мечты и планы были самыми смелыми: прибить Олегов щит на врата Цареграда и водрузить крест на соборе Св. Мудрости в Цареграде. … С крестом на собор Св. Мудрости мы решили повременить, а вместо того организовали тараканьи бега»73.
72. Толстой А. На острове Халки // Толстой А. Полн. собр. соч. В 15-и т. М., 1947–1953. Т. 4. Детство Никиты. Аэлита. Похождения Неверова или Ибикус. Повести и рассказы. 1917–1924 гг. М., 1948. 704 с. С. 598.

73. Аверченко А. Космополиты // Аверченко А.Русское лихолетье глазами «короля смеха»: публицистика, интервью, рецензии, письма, документы, 1917–1925 / сост., подгот. текстов, примеч. А.Е. Хлебиной, В.Д. Миленко. М.: Посев, 2011. 427 с. с илл. С. 266–267.
97 Подведем итоги. Зафиксированные на протяжении столетия (начало XIX – начало XX в.) две волны актуализации сюжета об Олеговом щите были связаны с участием Российской империи в европейских военных конфликтах. Несмотря на признание историками легендарности обстоятельств похода на Константинополь, славяно-варяжская победа над Византийской империей подверглась мифологизации, причем наиболее существенным фактором стало воздействие пушкинской «Песни о вещем Олеге». Использованная «главным» русским поэтом лаконичная формула «щит на вратах Цареграда» послужила важным источником в патриотической пропаганде, подчеркивавшей могущество России и ее высокий статус в Европе. Конечно, после фиаско Первой мировой войны отношение к мифологеме Олегова щита не только стало менее пафосным, но и обрело явную пародийность. Однако сегодня, по прошествии очередного века, вновь налицо активные попытки вернуться к мифу о древнерусском Вещем князе, которому по традиции приписываются мудрость, доблесть и предприимчивость.

References

1. Chernov A.Iu. Oleg i jego shchit.Staroladozhskii sbornik. St. Petersburg, Nestor-Istorija Publ., 2012,vyp. 9, pp. 60–68. (In Russ.)

2. Fuks A.N. Shkol’nyje uchebniki po otechestvennoi istorii kak istoriograficheskii fenomen (konets XVII v. – 1930-je gg.).Avtoref. diss. doktora ist. nauk. Moscow, 2011. (In Russ.)

3. Kelembet S. N. Kniaz’ Oleg Veshchii i pokhod rusi na Konstantinopol’.Studia Historica Europae Orientalis = Issledovaniia po istorii Vostochnoi Jevropy. Minsk, 2015, vyp. 8, pp. 19-36. (In Russ.)

4. Kirillina L.V. Sarti, Evripid i Tretii Rim.Nauchnyi vestnik Moskovskoi konservatorii, 2012, ¹ 1,pp. 12-41. (In Russ.)

5. Kochukova O.V., Kochukov S.A. Obraz Konstantinopolia v stikhotvoreniiakh na stranitsakh rossiiskoi pressy v period russko-turetskoi voiny 1877–1878 gg. Slavianovedenije, 2021, ¹ (In Russ.)

6. Koshelev V.A. Pushkin: Istoriia i predanije. Ocherki. St. Petersburg, Akademicheskii projekt, 2000, pp 26–76. (In Russ.)

7. Leibov R., Ospovat A. Siuzhet i zhanr stikhotvoreniia Pushkina «Olegov shchit».Pushkinskije chteniia v Tartu. 4: Pushkinskaia epokha: Problemy refleksii i kommentariia. Tartu,Tartu Ulikooli Kirjastus, 2007, pp. 71–88. (In Russ.)

8. Listov V.S. K istolkovaniiu stikhotvoreniia A.S. Pushkina «Olegov shchit».Pushkin i mir Vostoka. K 200-letiiu so dnia rozhdeniia A.S. Pushkina / sost. i obshch. red. Je.P. Chelysheva. Moscow, Nauka Publ., 1999, pp. 185–191. (In Russ.)

9. Luneva Iu.V. Chei Konstantinopol’? Spory o sud’be Osmanskoi imperii v rossiiskikh izdaniiakh v epokhu Pervoi mirovoi voiny. Russkaia publitsistika i periodika epokhi Pervoi mirovoi voiny: politika i poetika. Issledovaniia i materialy. Moscow, IMLI RAN, 2013, pp. 82-95. (In Russ.)

10. Magner V.I. Shchit Olega na vorotakh Konstantinopolia.Vestnik Udmurtskogo universiteta. Istoriia i filologiia, 2009, vyp. 2,pp. 112-129. (In Russ.)

11. Nekliudov S.Iu. Legenda o veshchem Olege: opyt istoricheskoi rekonstruktsii.Con amore. Istoriko-filologicheskii sbornik v chest’ Liubovi Nikolajevny Kiselevoi. Moscow, OGI, 2010, pp. 366-395. (In Russ.)

12. Nemzer A. «Pesn’ o veshchem Olege» i jeje sledstviia.ACTA SLAVICA ESTONICA IV. Trudy po russkoi i slavianskoi filologii. Literaturovedenije IX. Khrestomatiinyje teksty: russkaia pedagogicheskaia praktika XIX v. i poeticheskii kanon. Tartu, TartuUniv. Publ., 2013, pp. 233-301. (In Russ.)

13. Ospovat A.L. «Olegov shchit» u Pushkina i Tiutcheva (1829). Tret’ji Tynianovskije chteniia. Riga, Zinatne, 1988, pp. 61–69. (In Russ.)

14. Ozhigov A. O belletristicheskoi mobilizatsii, Sovremennyi mir, 1915, ¹ 9,pp. 155–170. (In Russ.)

15. Pchelov Je. Oleg Veshchii. Viking Drevnei Rusi. Moscow, Molodaia gvardiia Publ., 2018. 259 s. (In Russ.)

16. Rychka V.M. Veshchii Oleg v istorii i pamiati. St. Petersburg, Oleg Abyshko Publ., 2019. 281 s. (In Russ.)

17. Sevast’ianova S.K. Legendarnoje povestvovanije ob Olege Veshchem v «Russkoi istorii», obrabotannoi «Satirikonom». Sibirskii filologicheskii zhurnal, 2015, ¹ 4,pp. 95-107. (In Russ.)

18. Shambarov V.Je. Pesni Tsarskoi Rossii, plenennyje bol’shevikami / ed. S.E. Tsvetkova.Moscow, Russkii izdatel’skii tsentr, 2013. 255 s. s ill. (In Russ.)

19. Sheremet V.I. Turtsiia i Adrianopol’skii mir 1829 g.: iz istorii vostochnogo voprosa. Moscow, Nauka Publ., 1975. 226 s. (In Russ.)

20. Slavinskii M.A. Voina i natsional’nyi vopros.Chego zhdet Rossiia ot voiny.Petrograd, «Prometei» N.N. Mikhailova, 1915, pp. 118–126. (In Russ.)

21. Vdovin A.S. Chastotnost’ avtorov i ikh tekstov v russkikh khrestomatiiakh XIX veka (1805–1912) // ACTA SLAVICA ESTONICA IV. Trudy po russkoi i slavianskoi filologii. Literaturovedenije IX. Khrestomatiinyje teksty: russkaia pedagogicheskaia praktika XIX v. i poeticheskii kanon. Tartu, Tartu Univ. Publ., 2013, pp. 310-317. (In Russ.)

22. Vdovin A.S., Leibov R.G. Khrestomatiinyje teksty: russkaia poeziia i shkol’naia praktika XIX stoletiia // ACTA SLAVICA ESTONICA IV. Trudy po russkoi i slavianskoi filologii. Literaturovedenije IX. Khrestomatiinyje teksty: russkaia pedagogicheskaia praktika XIX v. i poeticheskii kanon.Tartu: TartuUniv. Publ., 2013, pp. 7-34. (In Russ.)

23. Voitovich L. Prizrak Olega Veshchego. Tractus aevorum, Vesna 2015, ¹ 2(1),pp. 3-43. (In Russ.)

Comments

No posts found

Write a review
Translate