Везде
Карпатоукраинская народная демонология. Часть 2. Поверья о чертях, колдунах и ведьмах
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Карпатоукраинская народная демонология. Часть 2. Поверья о чертях, колдунах и ведьмах
Аннотация
Код статьи
S0869544X0023503-6-1
DOI
10.31857/S0869544X0023503-6
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Виноградова Людмила Николаевна 
Должность: Ведущий научный сотрудник
Аффилиация: Институт славяноведения РАН
Адрес: Москва, Российская Федерация
Выпуск
Номер 6
Страницы
85-97
Аннотация

Статья представляет собой краткий вариант одного из разделов будущей коллективной монографии по народной демонологии всех славянских народов, над которой в настоящее время работают сотрудники Отдела этнолингвистики и фольклора Института славяноведения РАН. Целью проекта является системное описание по унифицированной схеме всего круга наиболее известных демонологических образов и установление их региональной специфики, чтобы получить сопоставимые данные для дальнейших исследований по сравнительной славянской мифологии.  В первой части настоящей статьи (опубликованной в журнале «Славяноведение» за2022 г. №…)  были рассмотрены три крупных блока карпатской демонологии: категория духов домашней и природной сферы, персонажи, относящиеся к группе «ходячих» покойников, и персонифицированные образы (смерти, болезней, дней недели). Вторая часть посвящена анализу региональных особенностей карпатских поверий о чертях, призраках, «страхах» и о людях со сверхъестественными свойствами. В Заключении перечисляются самобытные черты карпатоукраинской низшей мифологии, отличающие ее от восточнославянской традиции.

Ключевые слова
карпатская мифология, украинский фольклор, славянские поверья, персонажи нечистой силы
Источник финансирования
Работа выполнена в рамках проекта «Низшая мифология славян: Новые методы и подходы к исследованию», поддержанного грантом РФФИ (№ 20-012-00300)
Классификатор
Получено
28.12.2022
Дата публикации
28.12.2022
Всего подписок
6
Всего просмотров
413
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
Дополнительные сервисы на весь выпуск”
Преимущества сервисов
970 руб. / 16.0 SU
Дополнительные сервисы на все выпуски за 2022 год
Преимущества сервисов
4365 руб. / 87.0 SU
1 В первой части статьи были рассмотрены карпатоукраинские традиционные представления, относящиеся к мифическим существам, которые образуют три крупных блока народной демонологии: категория духов домашней и природной сферы (домовые, лесные, водяные и т.п. духи); разные персонажи, генетически связанные с душами умерших людей; персонифицированные образы-олицетворения: смерть, болезнь, дни недели, хорошая и плохая судьба человека. Вторая часть посвящена анализу региональных особенностей поверий о чертях, привидениях, «страхах», а также о людях, наделенных сверхъестественными способностями.
2 Образ черта занимает в карпатоукраинской (как и в восточнославянской в целом) мифологической системе центральные позиции. Он совмещает в себе признаки, во-первых, персонажа народно-христианской религии (сброшенный на землю богопротивник, ставший владыкой ада); во-вторых, наиболее вредоносного (среди прочей нечистой силы) злого духа, действующего в поверьях и быличках, который вторгается со злонамеренными целями в повседневную жизнь людей. С первым типом персонажей соотносятся сюжеты фольклорной Библии; со вторым – большой круг традиционных верований народной демонологии.
3 Но, кроме того, в поверьях карпатского региона и Подолья слово чорт используется для обозначения особого типа злых духов, которые произошли не от падших ангелов, а от душ некрещеных детей. По мнению гуцулов, по-разному именуемые черти (юди, чорти, дiтьки, пекуни, невмитi) образовались из мертворожденных или загубленных при рождении детей, если в течение семи лет их души не дождались посмертного крещения [22. C. 6; 9. C. 91; 1. C. 249]. Аналогичные представления зафиксированы у украинцев Восточной Словакии: народ верил, что из умершего некрещеного ребенка «вырастет черт» [3. C. 25]. Именно эта категория чертей имеется в виду, когда заходит речь о «домашнем черте», т.е. о духе-обогатителе, часто называемом хованець/годованець (см. в разделе «Духи домашнего пространства»). По внешнему виду это трехлетние хлопчики в красных колпачках и в красных курточках или штанишках.
4 Украинские диалектологи тоже отмечают три разных значения слова чорт в юго-западных говорах: 1) ‘черт, «дiдько» (диалектное название черта)’; 2) ‘дьявол’, ‘властелин пекла’; 3) ‘черт, который помогает в домашнем хозяйстве, «хованец»’ [21. C. 644]. Но в практике живого бытования фольклорной прозы и демонологических верований все три персонажных типа злых духов плохо различаются, а их мифологические характеристики часто смешиваются.
5 Народные названия черта представлены множеством вариантов: сатана, дявол, бiс, бiда, дiдько, чорний, нечистий, немитий, злий, рогатий, куций, лукавий и др. Для карпатоукраинской традиции характерны, кроме того, во-первых, описательные эвфемистические конструкции типа: тот, що з фостиком; тот, у червлених гатьох (в красных штанах); тот, що пiд бзом (под бузиной) сидить; во-вторых, названия, включающие формулы оберегов или проклятий в адрес злого духа: тот, пропав би од нас крешчених; вiн, шчес би (чтоб он исчез) и др.
6 Среди многочисленных форм внешнего вида черта преобладают следующие: 1) стандартный иконографический образ антропоморфной черной фигуры с рогами, копытами и хвостом; 2) человек в образе нарядного «пана», горожанина, иностранца в одежде немецкого покроя; 3) ипостась маленького ребенка или группы детей, одетых во что-то красное. Вместе с тем этот персонаж нередко изображается как некое фантастическое существо с крыльями летучей мыши либо как человек с крючковатым носом, с рогами, а на руках, ногах, локтях и коленях у него острые когти. В его внешности часто отмечаются аномальные ноги: «В лесу стоит высокий человек и курит трубку, одна его нога – лошадиное копыто, а вторая – человеческая» [7. C. 34]. Либо он описывается как человек небольшого роста, ноги собачьи или куриные, длинный нос, глаза, как раскаленные угли, рога козьи, одежда немецкая, шляпа высокая. То он является в виде мужчины в форменной одежде с длинным рядом блестящих пуговиц; то в виде крестьянина с трубкой в зубах, с железными пальцами либо с пальцами без ногтей, с ногами без пяток и т.п. Считалось, что черти часто бывают невидимыми, и тогда их можно рассмотреть только сквозь дырочку, просверленную в скорлупе пасхального яйца.
7 Черт может принимать безграничные формы оборотничества, но чаще всего появляется в виде знакомого лица для встретившегося человека либо его родственника; любит оборачиваться священником или «панычом»; либо принимает вид встреченных на дороге одиноких домашних животных (барашка, козлика и т.п.), которого проезжий человек забирает себе, но убеждается, что это его «морочит» черт.
8 Излюбленными местами пребывания злого духа считаются заброшенные строения, пустующие дома, заросли бузины, овраги, болота. Часто он встречается людям возле церкви в виде священника или нарядно одетого «пана». Люди, ищущие встречи с чертом (желающие обогатиться), идут на перекресток дорог и вызывают: «Грицю безп’ятий! Ходи до мене!» [14. C. 28]. Считалось также, что черти имеют обыкновение сидеть в дуплах старых деревьев; часто поселяются в хозяйственных постройках: в сараях и молотильнях, в кузнице, мельнице, гумне и т.п.
9 В карпатоукраинской демонологии комплекс вредоносных по отношению к людям функций этого персонажа в значительной степени совпадает с действиями чертей восточнославянской традиции: он охотится за душами людей; подталкивает к самоубийству; ссорит членов семьи друг с другом; вселяется в человека, вызывая тем самым недуги; подменивает некрещеных детей; мучает скотину, загоняя ее до пены; сбивает людей с пути и т.п. [9. C. 100–101]. Кое-где верили, что всякий, кто повстречается с чертом и заговорит с ним, непременно заболеет. Во множестве вариантов бытуют рассказы, как пришедшие на сельские посиделки незнакомые парни ухаживают за девушками, заманивают их подарками, а затем губят их, например, щекочут так долго, что у тех нет сил убежать; после этого все девки заболевают [7. C. 44].
10 Однако наиболее массовыми в украинской несказочной прозе являются сюжеты о том, что черт не столько вредит людям, сколько пугает их, «морочит» или «сьмiшкує ся з людей, не робить їм нiчого злого» [15. C. 80]. Например, в образе случайного встречного черт предлагает крестьянину обменяться курительными трубками, – доставшаяся человеку трубка превращается в собачью кость; подсаживается в телегу проезжего, ведет с ним разговор и – внезапно исчезает; приглашает в гости подвыпившего человека, угощает его, но при крике петуха тот оказывается в болоте, а угощение превращается в конский навоз; принимает вид одинокого барашка на пути проезжего, которого пугает своим необычным поведением, и исчезает и т.п.
11 Среди действий этого персонажа, не направленных на человека, выделяется функция выступать в качестве создателя элементов мира. Черту приписывается создание волка, коня, козы, зайца, сороки; удачное или неудачное творение огня, воза, мельницы, корчмы; его считали изобретателем водки, табака, курительной трубки, скрипки. По народным поверьям, черт обучил людей кузнечному делу и игре на музыкальных инструментах [9. C. 98–99]. Люди верили, что черти оберегают «заклятые» клады, охраняют цветок папоротника, не подпуская к нему человека.
12 Большой круг поверий связан с мотивом «гром убивает черта». Считалось, что больше всего на свете черти боятся грозы, грома и молнии, при приближении которых стараются где-нибудь укрыться. В споре с Богом злой дух заявляет, что спрячется от громовых стрел под дерево, под дом, под домашнюю скотину, под человека, но каждый раз слышит, что Бог его все равно убьет. Тогда черт говорит, что спрячется в болоте, на что следует ответ Всевышнего: «Там твое место!» [12. C. 77].
13 По некоторым поверьям, одержать верх над злым духом можно, если ударить его горящей головней ровно один раз, при повторном ударе он якобы оживает [7. C. 19]. Защититься от злого духа можно было также, если перечислить ему все этапы приготовления хлеба от засева зерна до выпечки мучных изделий; человек сказал: «Если ты готов так же мучиться, как этот хлеб, тогда отдам свою душу». Черт выслушал всю «историю хлеба» и отказался от души [14. C. 33–34].
14 С образом черта в карпатоукраинской демонологии связано множество устойчивых сюжетов, типичных и для других восточнославянских верований об этом персонаже: он зовет бабу-повитуху принять роды у своей жены-чертихи; присутствует в церкви во время богослужений, наблюдая за поведением прихожан и записывая на воловьей шкуре их прегрешения; черти приглашают музыканта играть на их вечеринке; черт-любовник приходит к вдове, тоскующей по умершему мужу, и др.
15 «Страхи». Значительное место в карпатской народной демонологии занимают суеверные рассказы о каких-либо пугающих событиях, которые не соотносятся с общеизвестными для данной традиции мифологическими персонажами. В них действуют некие не идентифицированные духи, не имеющие устойчивого названия, единственная вредоносная функция которых заключается в том, чтобы напугать человека. В качестве лексических средств, служащих для обозначения этих духов, в текстах суеверных рассказов выступают следующие слова и выражения: нечиста сила, шось нечистого, нечистий дух, невидимий дух, лихо, дiдько, планета (название нечистой силы, появляющейся в виде оборотня). Часто используются также названия бiда, якась бiда со значением ‘что-то страшное, что пугает’, ‘черт’ [20. C. 39] либо местоимения типа «что-то», «кто-то», «оно». Но в подавляющем большинстве случаев рассказчики обходятся без специфического мифонима, описывая пугающее явление по его внешнему виду.
16 Список наблюдаемых человеком пугающих образов чрезвычайно широк: это могут быть антропоморфные фигуры (мужчина, женщина, ребенок), группа людей в виде свадебного шествия; животные (кошки, собаки, домашний скот или птица, лесные звери); светящиеся объекты, атмосферные явления (туман, вихрь); предметы (летящее полотно, движущийся стог сена, бочка дегтя, белеющий в темноте столб); нечто неразличимое: «что-то большое», «кто-то белый», «черная тень» и т.п.
17 Что касается стереотипов поведения этих духов, то лишь в редких случаях они ведут себя агрессивно по отношению к человеку: сбивают пешехода с ног, толкают его, запрыгивают ему на спину. Чаще всего они просто «показываются», демонстрируя свое присутствие; внезапно появляются и так же внезапно исчезают; пугают звуками (криками, стонами, свистом, хохотом); оборачиваются то кошкой, то собакой, то человеком; увеличиваются в размерах или уменьшаются; незаметно подсаживаются в телегу возницы, после чего кони не могут ее везти; встают на пути пешехода или преследуют его, не приближаясь к нему, и т.п.
18 Во многих случаях сюжетная ситуация сводится лишь к предельно краткому описанию случая, когда человек видит нечто, что его пугает, но ничего при этом не происходит. Вместе с тем мистический характер происходящего раскрывается в дополнительных указаниях: отмечается особое время описываемого события (темное время суток, полночь, канун праздника, поминальные дни) и особое место встречи (на мосту, в лесу, на перекрестке дорог, вблизи кладбища, на местах с репутацией «нечистых»). Для завершающих эпизодов подобных рассказов характерны мотивы: «человек крестится/молится – призрак исчезает»; «поют петухи – мифологический персонаж оборачивается вихрем, бурей и улетает».
19 «Знающие» люди, наделенные сверхъестественной силой. Категория «знающих» людей карпатоукраинской мифологии имеет ряд отличительных особенностей по сравнению с аналогичными персонажами остальных восточнославянских верований. Их основу составляют, прежде всего, люди-двоедушники, к числу которых относятся ведьма-босорка, живой человек-опир, волколак (вовкун), люди, управляющие градовыми тучами и ряд других. Более детально, по сравнению с русской или белорусской мифологией, разработаны представления о людях, имеющих «неразменную монету» (iнклюзники), а также о персонажах так называемой атмосферной мифологии (градiвники, хмарники). Ряд мифонимов имеет нетрадиционную для восточнославянской демонологии семантику (опир, чорнокнижник). Если судить по карпатоукраинской народной терминологии, то «знающие» люди наделяются более высоким (по сравнению с этим же кругом лиц русских и белорусских поверий) мифологическим статусом, их называли: земнi боги, земленi боги, боголюди, непростi люди.
20 Карпатоукраинский тип ведьмы (варианты названий: чарiвниця, чародiльниця, лиходiйниця, чаклунка, босорка, босурканя, опириця, непроста жiнка). Ведьма включается в категорию людей-двоедушников: наличие двух душ или двух сердец – это ее главный признак. Одна душа в ней праведная, чистая, вторая – нечистая [10. C. 45]. По закарпатским поверьям, могли быть босорки даже с тремя душами, они самые опасные, двоедушные обладали меньшей магической силой, а «знающие» женщины с одной душой занимались лишь знахарством [17. C. 38].
21 Общеукраинскими являются представления о делении ведьм на родимих (природжених) и вчених (роблених), т.е. вступивших в связь с чертом или перенявших сверхзнание у опытных ведьм. Первые из них были рождены двоедушницами в роковую минуту либо появлялись в таких семьях, где было рождено подряд семь девочек, из которых одна обязательно становилась «родимой» ведьмой. Считалось, что женщины, рожденные ведьмами, вынуждены были вредить людям против своей воли, и это не считалось грехом; будучи пойманными при отбирании молока, они просили отпустить их, оправдываясь: «я не ўче́на, а родови́та» [6. C. 178]. Этих ведьм можно было распознать по хвостику, хмурому взгляду, сутулости, сросшимся бровям, родимым пятнам, по двум сросшимся пальцам на одной из рук. Босорка выглядела как женщина в белом, очень худая, с красными глазами, и с ногами, подобными куриным лапам [17. C. 38]. Ведьмами могли быть как старые, так и молодые женщины. Жители Богородчанского района Ивано-Франковской области верили, что днем ведьма выглядит как красивая молодица, а ночью становится старой бабой [5. C. 203].
22 Особенностью карпатских поверий о ведьмах является узкая специализация каждой из них в области применения своих злокозненных намерений: одна могла воздействовать только на молочность коров, другая вредила овцам, третья – домашней птице, четвертая – людям, пятая – пчелам и т.п. Например, вiдьми до барабуль (картофеля)] срывали цветки подрастающего картофеля и тем самым забирали в свою пользу урожай [8. C. 112]. Были и такие ведьмы, которые занимались атмосферной магией, влияющей на погоду.
23 Периодами активизации вредоносной деятельности ведьм считались календарные праздники (сочельник, Юрьев день, Пасха, Иван Купала, Введение, Андреев день), а также периоды лунного календаря: нови четвер или схiднi четвер, т.е. четверг на первой неделе зарождающегося месяца или четверг «на сходе месяца». Закарпатские босорки слетались на совместные сборища в периоды «нового» или «слабого» (убывающего) месяца [17. C. 37].
24 Среди оборотнических ипостасей этого персонажа, кроме общеизвестных зооморфных и предметных форм, часто упоминается вид светящихся летающих огоньков: по ночам из дома ведьмы вылетал светящийся шар, который перепрыгивал с одного кола в заборе на другой; либо это была медленно плывущая в воздухе горящая свеча; либо «босорканi скакали свiтлом» в ночной тьме [13. C. 147].
25 Функция отбирать молоко или ма́нну (лучшие качества продукта) у чужих коров является одним из главных персонажеобразующих признаков карпатской ведьмы. Она встает в воротах, ставит дойницу на воротный столб, ждет, когда стадо будет возвращаться домой и говорит: «Минi смитана та масло, а тобi най буде вода!» [8. C. 104]. Либо подкладывает мешочек с солью под мост, по которому перегоняют стадо, а затем дает его полизать своим коровам. Она способна надоить молоко с подвешенного воловьего поводка или других хозяйственных предметов. Либо она посылает за маслом муравья-«масленника» к своей соседке – тот проникает в дом, собирает сливки с хранящегося молока и приносит своей хозяйке: у ее коров молоко становится жирным, а у соседских вместо молока течет одна вода [22. C. 205]. Большой популярностью пользуется сюжет о человеке, подсмотревшем за тем, как ведьма собирает росу с травы на пастбище, приговаривая: «С каждой хаты по одной ложке!» (имеется в виду сметана); он повторяет ее действия, но изменяет магический приговор: «С каждой хаты по миске!», – после чего у него дома безостановочно течет сметана [6. C. 186].
26 Ведьмам приписывается порча домашней живности, фруктовых деревьев (которые они якобы «грызут»), хранящегося в амбарах посевного зерна; они умели отобрать яйца у чужих кур, вырывая у них по три–четыре пера, перенести урожай капусты на свой огород, срывая верхушки рассады с чужих грядок; сбивали человека с пути и долго водили его по бездорожью и т.п. Из двух обиженных друг на друга ведьм одна наслала на поле обидчицы град, уничтоживший посевы, а вторая – напустила такое количество жаб, что они облепили весь дом ведьмы, и жильцы не могли выйти наружу [6. C. 179]. Ведьмы-чародейницы могли заставить долго отсутствующего человека прилететь по воздуху в свой дом.
27 Особенно вредоносным считалось такое действие ведьмы по отношению к здоровью и жизни людей, которое определяется словом поти́н (они потина́ют людей), – имеется в виду внезапная, быстро действующая порча, «подрезающая» здоровье людей, которые сразу начинали слабеть, чахнуть, болеть и быстро умирали. Делают они это так: собирают на мусорных кучах выброшенные отходы от прядения шерстяных ниток, мелко секут их и разбрасывают среди людей. Еще более опасным считалось воздействие ведьм на погодное равновесие: они могли «запереть» дождь, наслать на село засуху, градобитие, ураганы, лесные пожары и т.п.
28 Бытующие в многочисленных вариантах рассказы о полетах ведьм на совместные сборища (или в дома односельчан ради своего обогащения) в качестве основного содержат эпизод подготовки к полету, когда они варили специальную мазь. Для ее приготовления ведьма «сеяла» на припечке зерна проса, которые быстро прорастали и зацветали, затем она молола полученное зерно и замешивала мазь. Либо она выкапывала землю из-под домашнего порога, разводила ее в воде и мазала у себя под мышками, садилась верхом на кочергу и говорила: «Гип-гоп! Чтобы я очутилась у в погребе!» [8. C. 133].
29 Значительную часть в цикле карпатоукраинской мифологической прозы, посвященной ведьме, составляют сюжеты о многочисленных способах их распознавания; о применении магических оберегов против них или особых способах обезвреживания; о трудной смерти и посмертном хождении этих персонажей и т.п.
30 Как в полесской, так и в карпатоукраинской мифологии зафиксированы рассказы на тему «Ведьма сильнее Бога»: «Ходивший по земле Бог увидел, что ведьма делает в чужом поле завитку и потребовал прекратить делать злое дело, иначе она окаменеет. Прежде, чем окаменеть, ведьма сказала: “А ты, Боже, чтобы не смог вознестись на небо”. Не сумевший вернуться на небо, Бог вынужден был расколдовать ее и дать согласие: “Делай свои злые дела, как прежде!”, – на что ведьма ответила: “А ты, Боже, вознесись на небеса!”» [8. C. 142].
31 Помимо ведьм, к числу магических специалистов относится большая группа «знающих» людей, – мужских и женских персонажей, называемых вiдьмак, чарiвниця/чарiвник, чаклун, галдовник, знахарка/знахар, ворожбит, примiвник, баїльник, баба-лiкарка, шептуха и др.
32 Четкого разграничения между однозначно вредоносными персонажами и теми, кто всегда действует во благо человеку, в карпатоукраинской мифологии (как и в поверьях других восточных славян) нет. Чаще термины вiдьмак, чаровнiк, чаклун соотносятся с понятием ‘вредоносный персонаж, колдун’, а названия ворожбит, примiвник, шептун, вiщун и другие имеют значение ‘врачеватель, предсказатель, ясновидящий, человек, снимающий порчу и сглаз’. Особенно часто совмещаются негативные и позитивные характеристики в образе знахаря (знахар, знахор, знахур), который, как считалось, «знает все на свете».
33 Чаровником, знахарем мог стать человек, родившийся под определенной планетой, «хорошей» или «плохой»; соответственно он либо помогал людям, либо вредил им [22. C. 206]. Жители Подолья чаровником называли человека, «подружившегося» с чертом и причинявшего людям одно только зло.
34 Сфера деятельности знахарей чрезвычайно широка: они могли отворить любой замок; превратить человека в животное или дерево, унести воду из пруда и перенести ее на другое место, наслать дождь или засуху, заставить мельничное колесо вращаться против течения реки, магическим способом «приковать» человека к месту; наслать на дом своего недруга крыс, змей, лягушек; умели навести порчу и снять ее, испортить охотничье ружье или сделать его метким, предсказать человеку его будущее, избавить его от болезней, найти пропавший скот, обезвредить «завитку», сделанную недоброжелателем в злаковом поле, и др. [9. C. 231–232].
35 Люди-двоедушники. Особенностью карпатоукраинской демонологии является комплекс поверий о такой категории «знающих» людей, которые якобы родились с двумя душами или двумя сердцами, что считалось свидетельством их сверхъестественных свойств. Кроме своей собственной души, они имели еще некую «нечистую» душу. В их названиях отражается признак двоичности: дводушник, двосердечник, двойняк, либо способность «подрезать» (потина́ти) здоровье и жизнь людей: потина́ч [5. C. 250; 2. C. 157). В группу двоедушников включаются чаще всего упырь, ведьма-босорка, волколак, люди, умеющие управлять градовыми тучами, реже – «ведьмак-чаклун» и др. Среди телесных аномалий этих людей упоминаются такие признаки, как наличие двух сердец или одного сердца, но расположенного с правой стороны груди; два завитка волос (вместо одного) в центре головы на макушке.
36 Считалось, что вторая душа таких людей покидает тело спящего и ведет самостоятельную жизнь – вредит людям, принимает участие в совместных сборищах. При виде летящего вихря люди говорили, что в нем летают «нечистi люди – тотi двохсердечники» [4. C. 75].
37 Главная опасность этих «непростых» людей состояла в том, что после их смерти «нечистый» дух оставался в теле и обрекал умершего на посмертные «хождения», наносившие большой вред живым.
38 Факт появления на свете двоедушников объяснялся либо роковыми обстоятельствами (рождение человека под определенной звездой), либо неправильным поведением родителей, зачавших ребенка в неположенное время.
39 Образ живого человека-упыря. Подобно другим «знающим» людям, упыри могли быть родимi (вродженi) и робленi (вченi). Первые являются «знающими» от рождения, а вторые учатся «упырству» по книгам черной магии (Планетна книжка) [5. C. 254]). В карпатоукраинской мифологии их считали людьми, которым судьбой предназначено быть таковыми. Обречены были стать упырями седьмой по счету мальчик, рожденный в семье, либо ребенок, родители которого нарушили запрет на половую связь накануне праздника. Распознать в человеке упыря можно было по ярко-красному цвету лица; по отсутствию волосяного покрова на теле; по тому, что он спит всегда головой к дверям, а ногами к иконам. Под коленом у «родимого» упыря якобы находится отверстие, сквозь которое вылетает по ночам его вторая душа [8. C. 64–65]. Считалось также, что упырь бывает левшой, поэтому защититься от него можно было только ударом слева. По гуцульским свидетельствам, рожденный упырем мог каждый месяц менять свой пол: становиться то мужчиной, то женщиной; таких называли опир-мiсєчник [11. C. 114].
40 Согласно одним представлениям, человек, рожденный упырем, при жизни был безвредным «знающим», способным даже помогать людям в трудных ситуациях. Упырем-кровопийцей он становился лишь после смерти. По другим данным, упыри столь же опасны при жизни, как и после смерти. Они могли оборачиваться животными, насылать порчу на людей, на домашний скот, на урожай, отбирать у коров молоко, вызывать градобитие или засуху. В случае массовых заболеваний жители села искали среди односельчан этих злобных «двоедушников» и сжигали их на костре, считая причиной эпидемии [19. C. 512–526]. Типичным для живого упыря вредоносным действием считалась способность мгновенно «подрезать» (потинати) одним взглядом жизнь человека. Скрытыми упырями считались многие почетные граждане города или села. Одного ксендза, подозреваемого в причастности к массовому мору людей, распознали таким способом: подкараулили ночью собаку-оборотня и отрубили ей лапу, а утром увидели, что у ксендза перевязана пораненная рука [8. C. 79].
41 Большой популярностью в карпатской мифологии пользуются поверья о людях, умеющих управлять атмосферными явлениями: бурями, вихрями, градовыми тучами, ливнями. Их называли градiвник, градобурник, хмарник, бурiўник, планiтник, либо для их обозначения использовались устойчивые фразеологические обороты: «той, що бурi вiдвертає», «той, що хмари розгоняє», «той, що дощ запирає», «тот, хто знає проти граду» и др.
42 Эти «знающие» люди тоже бывают «родимые» и «обученные»; первые из них считались более успешными в умении управлять тучами. Они имели вид обычных людей, но иногда их можно было распознать по хмурому взгляду или по тому, что они были длинноволосыми (не подстригали свои волосы). Одни из них умели разгонять тучи, размахивая руками, другие знали особые молитвы и приговоры («Туда дощ, туда дощ, а туй сонечко!»), но большинство из них использовало особые магические предметы. Самым действенным из них считался ореховый прут-однолетка, которым ранее удалось разогнать сцепившихся гадюку и жабу; либо надо было раздобыть палку, с помощью которой гасились церковные свечи; либо использовалась пасхальная скатерть; либо даже подстилка, на которой лежал умирающий «хмарник» [4. C. 151].
43 При приближении грозовой тучи «знающий» человек выходил ей навстречу, размахивал поднятыми вверх руками, – и туча, разделившись надвое, обходила село с двух сторон. Либо он крестил тучу, произносил особую молитву от конца к началу и указывал ей путь следовать в обход села. Такие действия были небезопасны для самого человека, если он неточно исполнял ритуал: приблизившегося к туче «не с того бока» буря сбила с ног и сорвала полкрыши с его дома [8. C. 220].
44 Распорядителями грозовых туч считались в карпатоукраинских поверьях черти, которые принуждали самоубийц и души некрещеных детей таскать мешки со льдом и высыпать град в определенном месте; либо в этом качестве выступал некий чорнокнижник, который має силу над хмарами. Согласно гуцульским легендам и быличкам, те из нечистых духов, кто изучил всю дьявольскую науку, становились «чернокнижниками». Они слетались к озеру на вершине Черногоры и читали там свои магические книжки, в результате чего вода в озере замерзала, а затем подручные духи разносили ледяной град по всему свету [22. C. 222].
45 В демонологии Закарпатья создателем вихрей считался человек-двоедушник, называемый вiтряник, который летал по воздуху, создавая бури. Но особенно разрушительные ураганы якобы производил летающий 12-головый змей-Шаркань, изрыгающий огонь из пасти каждой своей головы. Он был слепым, поэтому не знал, куда направлять бурю и град. Им управлял вiтряник, указывающий ему путь [17. C. 41]. По другим поверьям, на Шаркане летал, управляя им, чернокнижник [16. C. 540].
46 Самым популярным в рассказах о «хмарниках» является сюжет о том, как некий незнакомец, появившийся в селе в предгрозовое время, просит «знающего» человека пропустить его самого или его «стадо» (т.е. грозовые тучи) через ближайшее засеянное поле; тот запрещает это делать, но через некоторое время просьба повторяется: «Побойся Бога, пропусти, не могу больше держать». Тогда «хмарник» разрешает незнакомцу провести тучу вдоль реки или лесом, после чего на указанные места обрушивается сильный град [8. C. 221–222]. Либо прямо из тучи слышится голос: «Пусти, куда мне деться?», – так кричат «тотi душi, що несуть мiшки з градом» [22. C. 222].
47 Поверья о человеке-оборотне, волколаке наиболее детально разработаны в карпатской мифологии, где в качестве центрального выступает тип «урожденного вовкуна». Считалось, что способность становиться на время волком – это врожденное качество человека, не зависящее от его воли или от чьего-то колдовского заклятья. Волколаками могли стать люди-двоедушники, либо рожденные под определенной планетой, либо появившиеся на свет сразу со всеми зубами, либо те, чья мать в первый месяц беременности посмотрела на волка, либо если она, будучи беременной, съела по неосторожности мясо животного, которого загрызли волки [9. C. 223–224]. В селах Бойковщины верили, что распознать человека-оборотня среди волков можно по виду его лап, из которых три были волчьи, а одна – человечья нога [4. C. 140].
48 Человек-оборотень не отличается от людей по внешнему виду, живет в селе обычной жизнью, имеет семью, ведет хозяйство, но, когда приходит роковой час, становится против своего желания волком и начинает вредить людям. Такое время бывает приурочено к лунным фазам: когда «сходит старый месяц и зарождается новый» [22. C. 212]. Во множестве вариантов бытует на Карпатах популярный сюжет о муже-оборотне, которого роковая минута застала на сенокосе, где он работал совместно с женой; став волком, он напал на жену, вцепившись в подол ее юбки; впоследствии она опознала в муже волколака по этим застрявшим в его зубах ниткам от ее одежды [22. C. 213; 15. C. 131; 6. C. 175 № 282, 176 № 283, № 284, 177 № 285; 16. C. 430).
49 Волколаку этой региональной традиции приписываются некоторые вампирические свойства. Одного путника хозяева пустили переночевать, а утром хозяйка увидела, что он загрыз ее мужа, от которого остались одни ноги. Соседи сказали, что это был приро́джений вовкун [8. C. 86]. Аналогичным образом, возница согласился подвезти встреченного путника на ярмарку и пустил в телегу под укрытие, где уже сидел старый отец возницы. Приехав на ярмарку, человек увидел, как из повозки выскакивает волк, а на месте старика остались одни кости [20. C. 80].
50 Высокая степень демонических свойств этого персонажа проявляется в его способности «обгрызать луну»: в лунные ночи волколаки жрут мiсяць, но не успевают его съесть, так как кончается время их оборотничества; оставшийся от луны тонкий серп постепенно вновь нарастает [22. C. 212–213].
51 По некоторым карпатоукраинским поверьям, если волколак открыто признается, что он оборотень, то он теряет свои демонические свойства и становится «чистым человеком».
52 Наличие у людей навыков высокого профессионального мастерства, которым владели мельники, кузнецы, плотники, строители, музыканты и прочие, тоже считалось признаком магического сверхзнания, приобретенного этими специалистами из-за связи с потусторонними силами. В карпатских поверьях статус сильного «знающего» имели овчары (пастухи овец), которые владели мастерством содержания и правильного выпаса на полонине овечьего стада, получения молока и продуктов из него, лечения животных и т.п. Односельчане считали их способными предсказывать будущее и избавлять людей от недугов.
53 Особенно много рассказов о сверхзнании мастеров-строителей, которые, как считалось, при закладке основания дома уже знали судьбу его жильцов (сколько родится детей, будет ли вестись домашний скот); знали, какой масти коров нужно держать в хозяйстве, чтобы они были молочными. Однажды обиженный на хозяйку за скупость майстер-чарiвник стукнул топором в угол дома и сказал: «Чтоб твоя дочка родила двух байстрюков (‘внебрачных детей’)», – впоследствии так и случилось [18. C. 151–154].
54 Преимущественно в карпатоукраинской мифологии известны люди-«инклюзники», сумевшие заполучить неразменную монету (зачарований грош, iнклюз). Они не обладали сверхзнанием, но умели использовать некоторые магические приемы для обретения этой монеты. Ее обладатель мог при покупках расплачиваться чудесным грошем многократно, так как он неизменно возвращался от продавца вновь в карман человека-инклюзника. Считалось, что это «нечистые» деньги, подброшенные самим дьяволом; либо ими владел злой дух, которого можно было вывести из яйца-«сноска». Для этого надо было девять дней носить особое яйцо (маленькое, без желтка) под мышкой, весь период не мыться, не молиться, не есть соленой пищи; на девятый день вылупится «хлопец-инклюз» и вручит человеку неразменный грош [22. C. 213–214; 6. C. 254]. Существовало много других способов заполучить «зачарованный грош»: если отрезать голову летучей мыши серебряной монетой, то она станет инклюзом; тот же результат будет, если вложить монету в ласточкино гнездо и оставить там, пока не выведутся птенцы; положить под пятку левой ноги грош и ходить так девять дней, когда почувствуется в пятке жжение, появится черт и скажет «что хотел, то и получил», после чего грош станет неразменным
55 Заключение. Карпатоукраинская народная демонология в целом имеет отчетливые признаки принадлежности к восточнославянской мифологической традиции, но вместе с тем она существенно отличается целым рядом этнокультурных особенностей. В ней сохраняется традиционный для восточнославянских поверий набор основных групп персонажного состава (духи домашнего и природного пространства; разные категории ходячих покойников; женские мифические существа, появляющиеся в летнюю пору в природных локусах; ребенок-подменыш; черт; персонифицированные образы смерти, болезней; волколак; многообразные типы «знающих» людей и ряд других).
56 Региональной спецификой карпатской мифологии можно признать, во-первых, наличие нетипичных для восточнославянской демонологии образов: блуд; чугайстер; дух-обогатитель, связанный своим происхождением с душами некрещеных детей (хованець/годованець); разноименная группа мифических женщин, отдаленно напоминающих русалку, но обладающих не свойственными для нее признаками (вызывание повальных болезней, стихийных бедствий, подмена детей, отсутствие плоти на спине и др.); мифические прорицатели человеческой судьбы (судци, осуд); люди-двоедушники, в том числе специалисты по отгону туч и др.
57 Во-вторых, в ряде случаев при описании традиционных восточнославянских персонажей отмечаются нетипичные оттенки значений в трактовке образов: упырь (живой и мертвый), чернокнижник (способный управлять природными стихиями), волколак (имеющий некоторые вампирические свойства). Слово чорт употребляется в трех значениях: злой дух, постоянно вторгающийся в повседневную жизнь человека (дiдько); дьявол, богопротивник, владыка пекла; произошедший от душ некрещеных детей черт, помогающий в домашнем хозяйстве (хованець). Для образа ведьмы-босорки характерна более высокая степень демонизации, по сравнению с восточнославянской ведьмой. Более значимое место в карпатской системе персонажей занимает категория умерших некрещеных детей. В ряду персонажей, наказывающих за неурочное прядение, чаще выступают образы св. Варвары и св. Саввы либо персонификация «задушной субботы», воскресенья, чем образ св. Параскевы-Пятницы (как в других восточнославянских поверьях). Проявление демонических признаков в поведении «знающих» людей приурочено не только к определенным праздникам, но и к лунным фазам.
58 Кроме того, именно в карпатских мифологических поверьях и рассказах могут быть обнаружены множественные содержательные элементы, совпадающие как с западнославянской, так и с балканской народной демонологией.

Библиография

1. Богатырев П.Г. Вопросы теории народного искусства. М.: Искусство, 1971. 543 с.

2. Буйських Ю. Жiночi образи української мiфологiї: «Колись русалки по землi ходили». Харкiв: Клуб сiмейного дозвiлля, 2018. 320 с.

3. Вархол Н. Народна демонологiя українцiв Словаччини. Свидник: Tlačiareň svidnicka, 2017. 445 c.

4. Войтович Н.М. Народна демонологiя Бойкiвщини. Львiв: Сполом, 2015. 227 с.

5. Галайчук В. Українська мiфологiя. Харкiв: Клуб сiмейного дозвiлля, 2016. 288 с.

6. Гнатюк В. Знадоби до галицько-руської демонольогiї // Етногрфiчний збiрник. Львiв: Етнографiчна комiсiя Наукового товариства iм. Шевченка , 1904. Т. 15. 272 c.

7. Гнатюк В. Знадоби до української демонольогiї // Етногрфiчний збiрник. Львiв: Етнографiчна комiсiя Наукового товариства iм. Шевченка, 1912. Т. 33. 237 c.

8. Гнатюк В. Знадоби до української демонольогії // Етнографiчний збiрник. Львiв: Етнографiчна комiсiя Наукового товариства iм. Шевченка, 1912. Т. 34. 280 c.

9. Гнатюк В. Нарис української мiфологиї. Львiв: Iнститут народознавства НАН України, 2000. 263 с.

10. Зубрицький М. Народнiй календар, народнi звичаї i повiрки, прив’язанi до днiв в тиждни i до рокових свят // Матерiали до українсько-руської етнольогiї. Львiв: Етнографiчна комiсiя Наукового товариства iм. Шевченка , 1900. Т. 3. С. 33–60.

11. Кайндль Р.Ф. Гуцули: їх життя, звичаї та народнi перекази. Чернiвцi: Молодий буковинець, 2000. 208 с.

12. Колесса Ф. Людовi вiрування на Пiдгiрю // Етнографiчний збiрник. Львiв: Етнографiчна комiсiя Наукового товариства iм. Шевченка , 1898. Т. 5. С. 75–228.

13. Король В. Народна демонологiя гуцулiв Закарпаття. Дисс. …канд. iст. Наук / Львiвський державний унiверситет, кафедра етнологiї. Львiв, 2019. 274 с.

14. Левченко М. Казки та оповiдання з Подiлля. В записах М. Левченко. Київ: Видавництво Київської Академii Наук, 1928. 590 с.

15. Онищук А. Матерiяли до гуцульської демонольогії / Записав у с. Зеленици Надвірнянського повіта Антiн Онищук // Матерiяли до українсько-руської етнольогії. Львiв: Етнографiчна комiсiя Наукового товариства iм. Шевченка, 1909. Т. 11. Ч. 2. С. 1–139.

16. Панькевич I. Українськi говори Пiдкарпатської Руси i сумежних областей. Ч. I. Звучня i морфологiя. Прага: (изд. не указ.), 1938. 549 с.

17. Потушняк Ф. Душа в народнiм повiрю села Осiй // Науковий збiрник «Просвiта» в Ужгородi. Рiчник XIII–XIV. Ужгород: (изд. не указ.), 1938. С. 33–34.

18. Сiлецький Р. Традицiйна будiвельна обрядовiсть українцiв. Львiв: АНУ iм. Iвана Франка, 2011. 426 с.

19. Франко Iв. Сожжение упырей в с. Нагуевичах в 1831 году // Українцi: Народнi вiрування, повiр’я, демонологiя. Київ: Либiдь, 1991. С. 512–526.

20. Хобзей Н. Гуцульска мiфологiя: Етнолiнгвiстичний словник. Львiв: Iнститут українознавства iм. Крип’якевича НАН України, 2002. 216 с.

21. Хобзей Н., Ястремська Т., Сiмович О., Дидик-Меуш Г. Гуцульськi свiти. Лексикон. Львiв: Iнститут українознавства iм. I. Крип’якевича НАН, 2013. 668 с.

22. Шухевич В. Гуцульщина: фізіографічний, етнольогічний i статистичний огляд. Львiв: Загальна Друкарня, 1908. Ч. 5. 300 с.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести